| English | Russian |
| And after all, he was now indisputably major, one had to put him with the Bacons and Sutherlands. It could even be argued that he was the most interesting of that select band, though he would probably himself say that he was simply the least bloody English. | Кроме того, он был уже, без сомнения, выдающимся художником, его имя стояло в одном ряду с Бэконами и Сазерлендами. Не исключено, что он был даже самым интересным из этой когорты, хотя сам он скорее объяснил бы это тем, что в его работах меньше всего проявляется национальный английский характер, чёрт бы его побрал. (J. Fowles) |
| Billy owned a lovely Georgian home in Illium. He was rich as Croesus, something he had never expected to be. | У Билли был прекрасный дом в Иллиуме, в георгианском стиле. Он был богат как крёз — а ведь раньше он об этом и не мечтал. (K. Vonnegut) |
| From now on you'll be Florence Nightingale, Sigmund Freud and the best friend he ever had. | Отныне вы будете для него заботливой сестрой милосердия, внимательным психологом и самым близким другом. (J. Susann) |
| He felt that to marry her, with the doom of murder hanging over his head, would be a betrayal like that of Judas, a sin worse than any the Borgia had ever dreamed of. | Ему казалось, что жениться на ней, когда над ним нависает проклятие убийства, было бы предательством хуже иудиного, грехом, какой и не снился семейству Борджа. (O. Wilde) |
| He had a dark and magnificent aspect of Cagliostro about him, contrasted with holy eyes. | У него была эффектная (F. Scott Fitzgerald, романтическая внешность — глаза святого на смуглом лице Калиостро. (Пер. Евг. Калашниковой)) |
| He had just one hope. 'When in due course Charon ferries me across the Styx and everyone is telling everyone else what a rotten writer I was, I hope at least one voice will be heard piping up, 'But he did take trouble'.' | У него была только одна надежда. "Когда придёт время и Харон повезёт меня в своей лодке через Стикс, а все вокруг станут судачить о том, каким я был никудышным писателем,— может, хоть один голосок воскликнет: но он всё-таки старался!" (Times, 1981) |
| He had read of the keen critical rejection of failures such as Wagner's operas, Lincoln's Gettysburg Address, Walt Whitman's poems and Christ's Sermon on the Mount, and he was sensibly impressed. | Он читал о том, как критики сходу отметали такие, по их мнению, неудачные произведения, как оперы Вагнера, Геттисбергское воззвание Линкольна, стихи Уолта Уитмена или Нагорная проповедь Христа, и это произвело на него немалое впечатление. (R. Taylor) |
| He was past sixty and had a Michelangelo's Moses beard curling down from the head of a satyr along the body of an imp. | Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у "Моисея" Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома. (O. Henry, Пер. Н. Дарузес) |
| He was thin, tall and straight as a steel rod. His hair was brushed straight back from as good a profile as Barrymore ever had. | Он был худ, высок и строен как тополь. Волосы у него были зачёсаны назад, а красоте профиля мог бы позавидовать даже актёр Барримор. (R. Chandler) |
| I think he missed the convivial recounting of those Celliniesque adventures which, in his early twenties, had played such a part in his life. | <Он,> вероятно, скучал по дружескому застолью, где он ещё в двадцать лет в духе Бенвенуто Челлини повествовал о своих похождениях, так много значивших в его жизни. (F. Scott Fitzgerald, Пер. В. Хинкиса) |
| I've taken a reading course at the New School... And when I tried to discuss them with Robin, he laughed and said he had no desire to be Professor Higgins. | Я стала изучать литературу в Нью-скул... Но когда я попробовала поговорить с Робином о писателях, он рассмеялся и сказал, что у него нет желания становиться профессором Хиггинсом. (J. Susann) |
| Killing, if it is to give us heroic emotions, must not be done for pleasure... When Samson slew the lion, he had every reason to feel convinced that if he did not, the lion would slay him. | Убийство, когда оно связано для нас с героизмом, совершается не ради удовольствия... Когда Самсон убил льва, у него были все основания считать, что если он этого не сделает, то лев убьёт его самого. (G. B. Shaw) |
| Simple Simon met a pieman going to the fair: / Says Simple Simon to the pieman, / 'Let me taste your ware.' / Says the pieman to Simple Simon, / 'Show me first your penny', / Says Simple Simon to the pieman, / 'Indeed I have not any.' / Simple Simon went a-fishing, for to catch a whale, / All the water he had got was in his mother's pail. | Саймон, Саймон Простота побежал за ворота, / Попросил у купца пирога и леденца. / А купец-то: "Пирожки продаём за пятачки. / Если нету пятачка, не получишь пирожка". / Саймон, Саймон Простота захотел поймать кита / И забросил удочку в ведро и кружечку. |
| Until the moment of his death, he had remained to millions of his countrymen... the self-made man, the Horatio Alger hero, the democrat who could not only talk with but argue with kings. | До конца своих дней он оставался для миллионов соотечественников... человеком, который сам пробил себе дорогу в жизни, героем романов Хорейшо Элджера, демократом из тех, что не только знаются, но ещё и спорят с королями. (J. F. Wall) |
| Weary looked like Tweedledum or Tweedledee, all bundled up for battle. He was short and thick. He had every piece of equipment he had ever been issued. | Уэри был похож на Труляля или Траляля в полной боевой готовности. Он был низенький и толстый. Всё когда-либо выданное ему снаряжение было при нём. (K. Vonnegut) |
