Сегодня мы берем интервью у мэтра синхронного перевода, легендарного переводчика с полувековым стажем, профессора Московского государственного лингвистического университета, Михаила Яковлевича Цвиллинга.

Михаил Яковлевич, почему Вы выбрали именно профессию переводчика?
Серьезно о выборе профессии переводчика я задумался только в тяжелые военные годы. Хотелось быть полезным, внести свой вклад и помочь Родине. Я с детства хорошо знал немецкий язык. Мои родители работали в системе советской внешней торговли, и так получилось, что до тринадцати лет я посещал школы на немецком языке: сначала за границей, потом в Ленинграде, а затем и в Москве.
Однако до войны я собирался связать свою будущую деятельность с точными науками. Я увлекался химией, математикой, физикой и даже участвовал в олимпиадах по этим дисциплинам. Но война быстро изменила мои намерения.
К началу войны я успел закончить только девять классов. Весь июль я, как и все московские школьники, провел на оборонительных работах в Смоленской области, а когда вернулся, нужно было быстро определяться. Я узнал, что идет набор на курсы военных переводчиков. Отправился туда, заполнил все необходимые документы, прошел проверку на знание языка. И в итоге, несмотря на мой юный возраст, меня приняли на курсы переводчиков при Военном факультете западных языков. И что интересно - взяли сразу на второй курс. Вот, наверное, именно с этого момента моя будущая карьера была определена судьбой, временем и обстоятельствами:

Что вам дала профессия переводчика?
Профессия переводчика дала мне возможность познакомиться с очень многими интересными людьми, повидать мир, расширить свои знания во многих областях: не только в лингвистике, но и в технике, политике, экономике и др.

А что отняла профессия переводчика?
Профессия переводчика отняла у меня возможность приобрести другую профессию. Знаете, я до последних лет своей жизни все-таки с чувством зависти отношусь к своим сверстникам, которые получили специальности, связанные с точными науками:

То есть, если бы у Вас сейчас была возможность изменить сделанный когда-то выбор, Вы бы сделали это?
Я думаю, что смог бы и в другой профессию продвинуться не хуже. Скорее всего, она была бы связана с областью точных наук. Буквально на днях я в очередной раз удивился своим математическим способностям, когда в подсчетах стоимости услуг обогнал кассира, использовавшего калькулятор. Так что, я полагаю, сейчас я выбрал бы абсолютно другую сферу научной деятельности, но в моем возрасте это, конечно, совершенно нереально.

Расскажите о первом запомнившемся Вам переводе
Осень сорок второго года из Военного института нас отправляли на практику в лагеря военнопленных. Я попал в лагерь недалеко от Казани, где мне пришлось переводить различные расследования, которые велись с военнопленными. Я помню, что никак не мог расслышать фамилию одного из пленных солдатов. Немцы со своим диалектом очень плохо различают звонкие и глухие согласные. Тогда я решил уточнить у пленного первую букву его фамилии, его ответом было - "твердая п". Понять этот термин я тогда не смог. Как оказалось, твердыми буквами немцы называют глухие. И мне пришлось некоторое время, к недовольству своего начальника, разбираться в тонкостях фамилий.

Какой случай в Вашей переводческой практике был самым трудным?
Со мной происходило много различных интересных ситуаций. Самый трудный случай в моей практике одновременно очень смешной. Мы, советские синхронисты, часто работали на высоких партийных государственных мероприятиях. Обычно они происходили в Георгиевском зале, там стояли кабинки, где мы и занимались синхронным переводом.
И вот однажды мы ожидали выступления руководителя шведской компании. Так как в то время шведский язык не был рабочим, мы предположили, что говорить он будет на немецком языке. Наша кабина стала ведущий, через нас шел перевод с немецкого на русский, остальные же переводили за нами.
Когда же делегату дали слово, оказалось, что говорит он вовсе не на немецком языке, а по-английски. Я все-таки не английский специалист, однако, делать было нечего - начал переводить. Одновременно с этим я стал искать пути решения сложившейся ситуации. Сначала я попробовал позвать своего напарника, приоткрыв кабину и помахав ему рукой. Однако он не понял мой жест. Тогда я написал на бумажке "SOS" и начал размахивать ее. Вот тогда мой напарник, наконец, подбежал ко мне, и техники переключили шведского спикера на другую кабину.
Самое смешное, что больший шок в этой ситуации испытал не я, а переводчик с английского. В то время как он спокойно переводил с русского на английский, ему в наушники вдруг начала поступать английская речь. Такой вот психологический шок.
А так неразрешимых трудностей в принципе не было. Достаточно трудно было переводить Хрущева, так как он любил импровизировать, рассказывать всякие байки, иногда даже на украинском языке. Вначале это создавало определенную сложность, приходилось выкручиваться, что-то придумывать, а потом привыкли и стали относиться к этому спокойнее.

С какими еще известными деятелями приходилось работать?
Я переводил практически всех руководителей нашей страны - Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачева, Ельцина, Путина. Пока не переводил только Медведева.

Случались какие-нибудь курьезные случаи, можете вспомнить?
В начале шестидесятых годов у Советского Союза резко ухудшились отношения с Албанией. И в связи с этим на одно из заседаний Политического комитета Организации Варшавского договора, был приглашен генеральный секретарь Албанской партии труда Энвер Ходжа. Но он, видимо, побоялся критики и вместо себя на совещание послал делегацию во главе со своим заместителем. И вот Никита Сергеевич Хрущев открывает заседание вопросом о статусе албанской делегации. Разгорается спор. Никита Сергеевич предложил считать делегацию неуполномоченной решать какие-либо вопросы, так как это совещание главных секретарей, а не дружеская встреча. В свою очередь представители Албании заявили, что они получили официальные полномочия от своего руководства на решение всех вопросов, поднятых на этом заседании. На что Хрущев резко ответил, что его возмущает позиция Энвера Ходжи, так как сегодня он прислал своих заместителей, завтра он, возможно, пришлет своего шофера, а послезавтра вообще свои штаны на спинку стула повесит. После этих слов Никита Сергеевич предложил албанской делегации покинуть зал заседаний. Она это проигнорировала. Хрущев объявил перерыв, все встали и ушли - осталась лишь албанская делегация. Выключили свет, пришли уборщицы - албанские представители оставались на своих местах. Так и пришлось убираться в зале при них, обметая ноги на ковре. Картина маслом, но, конечно, в итоге они покинули помещение.

У вас есть авторитеты в области письменного или синхронного перевода?
Я бы не сказал, что сейчас мне есть на кого равняться в области политического, экономического или научного перевода. Хотя есть много людей, которых я считаю очень достойными переводчиками, наш с ними профессиональный уровень приблизительно равен. Это, к примеру, мой бывший ученик, к сожалению, так и не ставший членом Союза Переводчиков России, - Олег Петрович Шматов.
В области синхронного перевода образцом и учителем для меня является безвременно ушедший Евгений Абрамович Гофман. Я был его учеником еще, когда только начинал свою профессиональную карьеру. Он был преподавателем в Военном институте и именно под его руководством я и обучался профессии синхрониста-переводчика.

Как Вы поддерживаете свой профессиональный уровень?
Сейчас для меня важно поддержание не столько профессиональной, сколько физической формы. Я очень много читаю на немецком и русском языках, постоянно отслеживаю всю информацию в области политики, культуры, экономики, науки по интернету. Кроме того, я преподаю устный последовательный перевод на переводческом факультете МГЛУ. Это очень помогает сохранить хорошую профессиональную форму.

Есть ли рецепт для молодых переводчиков - как избежать чувства страха во время важных переговоров?
Скажу честно, я такое чувство страха никогда не испытывал. Мне кажется, нужно воспитывать, в первую очередь, уверенность в себе. Однако очень важно, чтобы эта уверенность не переросла в излишнюю самоуверенность.
Я считаю, что для устного переводчика очень важна предрасположенность к этой профессии. Когда мы сегодня работаем со студентами, то как профессионалы можем сразу сказать, у кого эта предрасположенность есть, а у кого, увы, нет. Соответственно, кто будет, и кто не будет переводчиком-синхронистом. Все же должна быть некая переводческая жилка. Человек должен быть экстравертом, чтобы ему доставляла удовольствие работа на публику.

Сейчас бытует мнение, что качество подготовки молодых специалистов очень сильно ухудшилось, и переводчики уже не такие, как были раньше. Что Вы думаете по этому поводу?
И да, и нет. Среди нынешних выпускников есть люди, которые работают на вполне удовлетворительном уровне. С ними я не боюсь вместе работать. Но поскольку сейчас расширился спектр разновидностей переводческой работы, к ней стало привлекаться больше людей. И, к сожалению, не только тех, кто удовлетворяет высшим требованиям, но и достаточно посредственных переводчиков.

Михаил Яковлевич, что бы вы посоветовали людям, решившим осваивать синхронный и последовательный перевод?

Я считаю, что, во-первых, необходимо найти хорошего учителя, так сказать, "прислониться" к тому, кто не только имеет достаточный опыт, но и не относится к молодежи свысока. Потому как самостоятельное освоение данной профессии в целом едва ли возможно, нужно иметь на кого ровняться, к кому обратиться за советом.
У меня сейчас нет своих учеников, однако я со многими работаю в институте. В целом я сейчас работаю намного меньше, если раньше я набирал тридцать-сорок рабочих дней "синхрона" в год при полной преподавательской нагрузке, то сегодня я работаю не более пятнадцати дней в году.
Не стоит забывать, что уже совсем скоро мне исполняется восемьдесят четыре года, и я являюсь, если и не единственным, то одним из немногих переводчиков, которые в этом возрасте продолжают практиковать как синхронисты. Хочется пожелать успешного профессионального долголетия всем молодым коллегам.

Мария Страхова, специально для переводческой компании "Экспримо"