|
Subject: OFF: бывшим работникам "Спутника" посвящается... Откопал сцылочку, многовато, но прикольно написаноhttp://tenrek.livejournal.com/tag/%D0%B7%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8+%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D1%87%D0%B8%D0%BA%D0%B0 Записки переводчика: да здравствуют гиды
Наступила весна, и на улицах показались гиды. Я шла по метро, наслаждаясь свободой, а кругом стояли кучки с фотоаппаратами. Я всегда смотрю в серединку кучки (как в детстве, надо соломинкой раскопать нашлепку на травинке, чтобы найти червяка) – кто там надрывается с флажком.
Я люблю гидов, они «свои». Я теперь нечасто залетаю в их сообщество, но это одно из немногих, где я себя чувствую более-менее уютно.
И, наверное, настало время панегирика.
Гиды-переводчики – это отдельная группа населения.
Гид – это одна из профессий, формирующих что-то вроде братства. Потому что, если собеседник, например, бывший гид – значит, он прошел ту же инициацию.
Они отличные товарищи, как все походники-командировошные, от геологов до журналистов.
Они работают по-одиночке, и поэтому мало кто столь же умеет ценить человеческие жесты – когда тебе подкинули работу, или подменили в сложной ситуации.
Они обладают некой армейской смекалкой, потому, что попробовали профдедовщины, и многие еще помнят, как новичков ставили в биг-туры, Сибирь-Средняя Азия-Кавказ, пока старички катали Золотое кольцо или отдых в Сочи. Или -- как многие представители военных профессий, потому что сорок сардинских старушек по маршруту Москва-Ярославль-Владимир-Суздаль-Псков-Питер, это, все равно, а ля гер ком а ля гер.
У них молниеносная реакция, как у всех, кто часто оказывается в непредвиденных ситуациях.
Они немного циничны, как все, кто слишком плотно общается с человечеством.
При этом, они терпеливы и заботливы, как детсадовские воспитательницы (кто быстро раздражался и не любил людей, давно ушли на более спокойные хлеба).
Однако, они нечасто дружатся с клиентами (всего на всех не хватит), и крайне редко заводят с ними романы (все, кто заводил, давно уехали).
Они редко имеют благополучные семьи – иначе поменяли бы работу на более размеренную. Или, наоборот, многодетны – и тогда хватаются за все халтуры, и мало кто столь же работоспособен.
Они корыстны, как все, получающие проценты, и умерены в своих аппетитах, как все разумные крестьяне. Ведь, на самом деле, эта группа инограждан, что послушно топает по улице…
Их забодало быть туземными проводниками, и на вопрос, часто ли на московских улицах встречаются медведи, они обычно отвечают положительно. Они ерзают и ржут, оказавшись клиентом в экскурсионном автобусе где-нибудь в Турции. На вопрос случайного попутчика – вот вы в Москве живете, а в Кремле-то были? –отвечают уклончиво.
Они по-своему патриотичны, и привыкли испытывать смутную гордость за суздальские монастырские стены и московские золотые купола, за фонтаны Петергофа и за виды Байкала. Или – за равеннские фрески и флорентийские переулочки, если они возят русских. На самом деле, это одна из причин, по которой они топают по историческим центрам больших и малых городов.
Они остроумны, как все, кто привык к баталиям словесным.
Они устают от жизни на одном родном языке – вне сезона, и лечат севшие связки, потому что скоро устанут от двуязычия, и так все время.
Они чуть неестественно оживлены и говорливы, чуть невротичны, как все, кто работает «с людьми», как все, кто привычно состоит при чужом празднике.
Кстати, они не очень общительны «в жизни», как все, кто постоянно работает на публику.
Они долго сохраняют некую утомленную моложавость, иногда чудаковатую, и я долго буду помнить по этой причине некоторых коллег старшего созыва.
И не стоит судить их за характеры – ведь они отвечают перед клиентами и за датировку соборов (какое-то все недавнее, сказала одна итальянская синьора) и за цвет туалетной бумаги в гостинице города Шахрисябса.
В своей компании, они говорят все разом – а если их увести от бесконечного топика про ставки и комиссионные, могут начать травить такие непридуманные байки, что волосы шевелятся от восторга. Увы, никто из них этих баек не записал, потому что они – спринтеры, а не стайеры, рассказчики-трепачи, а не основательные мемуаристы
Они авральщики, и мало приспособлены для регулярной офисной отсидки (все, кто мог – уже на инофирмах, на стабильной постоянке); чуть голодая зимой, они с наслаждением думают о гиперзаработках в путину, а летом – с наслаждением думают, как они в ноябре будут делать ремонт/вышивать крестиком/ходить на курсы фитодизайна/читать детективы/удирать на пару недель на Канарские острова, а там хоть потоп, и новый сезон...
Они не в курсе, что такое пятничный кайф на барщине, потому что они – вольняшки. Увидев в марте первый гигантский экскурсионный автобус, они чувствуют примерно то же, что перелетные птицы в преддверии весны.
Они фантастически легки на подъем, как все бродяги, опять-таки, от геологов до журналистов.
Они, по-своему, умны, часто – полиглоты, и много знают, и все же предпочли общаться с памятниками истории и с мелькающими лицами клиентов, а не с накладными и нормой прибыли (все, кто мог – уже в коммерции или в бизнесе). Они непрактичны и неамбициозны, если уж предпочли быструю небольшую добычу (все стратеги уже давно ворочают турбизнесом). Начинается сезон, и скоро на Арбате и на Киевской-кольцевой, в Коломенском и в Сергиев-Посаде, решительно затопают дамы на низком каблуке, с поднятым зонтиком или раздвижной антенной с подвязанной тряпочкой, с разноголосыми импортными кагалами на прицепе.
Чудесный народ, если коротко.
|
