«Сцена открывается хором женщин, потом хором мужчин, потом каких-то сил, и в конце всего хором душ, еще не живших, но которым очень бы хотелось пожить. Все эти хоры поют о чем-то очень неопределенном, большею частию о чьем-то проклятии, но с оттенком высшего юмора.

Но сцена вдруг переменяется, и наступает какой-то „Праздник жизни“, на котором поют даже насекомые, является черепаха с какими-то латинскими сакраментальными словами, и даже, если припомню, пропел о чем-то один минерал, — то есть предмет уже вовсе неодушевленный. Вообще же все поют беспрерывно, а если разговаривают, то как-то неопределенно бранятся, но опять-таки с оттенком высшего значения.

Наконец сцена опять переменяется, и является дикое место, а между утесами бродит один цивилизованный молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? ответствует, что он, чувствуя в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его в соке этих трав; но что главное желание его — поскорее потерять ум (желание, может быть, и излишнее).

Затем вдруг въезжает неописанной красоты юноша на черном коне, и за ним следует ужасное множество всех народов. Юноша изображает собою смерть, а все народы ее жаждут. И, наконец, уже в самой последней сцене вдруг появляется Вавилонская башня, и какие-то атлеты ее наконец достраивают с песней новой надежды, и когда уже достраивают до самого верху, то обладатель, положим хоть Олимпа, убегает в комическом виде, а догадавшееся человечество, завладев его местом, тотчас же начинает новую жизнь с новым проникновением вещей».

...молодой человек, который срывает и сосет какие-то травы, и на вопрос феи: зачем он сосет эти травы? ответствует, что он, чувствуя в себе избыток жизни, ищет забвения и находит его в соке этих трав; но что главное желание его — поскорее потерять ум

как-то тревожно
с одной стороны хочется на всякий случай со всеми попрощаться, поблагодарить и попросить чтобы не поминали лихом
а с другой - эмпирическое знание утешает: не паникуй, "со дня на день" может растянуться на... навсегда, и тревога отступает!

продолжаем вызывать огонь на себя, чтобы возможности не появилось как можно дольше.

если расставить дефисы, то может получиться
МАРСИ ШУМОВА-И-КОВЛОВА
(которую нафиг забанить надо)
почти Хосе Ортега-и-Гассет :)

в балетных постановках кордебалет танцует, а миманс выполняет статичные, сидяче-стоящие функции. Правда, миманс вполне себе танцует в операх, в тех сценах, где нужен "массовый танец".

http://www.youtube.com/watch?v=bpXOE598KnY

...или роль первого Гуськова с вечным вопросом "Как Гуськов? Опять Гуськов? Почему Гуськов?" (с)

в моей театральной молодости мы как-то установили динамики под партером одного уважаемого тогда столичного драмтеатра (типа вагнеровский спецэффект)
после первого спектакля пришлось убрать - партерная публика нервничала и жаловалась

зы: забудьте про советы Молоховец о рябчиках тушеных в сметане - это она от мигрени, злости или зависти написала. ТОЛЬКО в жаркой духовке. 15 мин - не больше. Причем грудку закутать беконом, а в попу втиснуть половину сливы (которую можно потом подать как гарнир) или яблочный огрызок (который подавать как гарнир не следует).

У Петипа они все же воссоединялись на небесах и уплывали в рассвет в красивой лодочке, как Зента с Голландцем; но в СССР, разумеется, загробной жизни не было настолько, что даже в повесть, которой нет на свете печальней, чуть было хэпиэнд не ввернули!

у его папА...