О быстрых победах
Александр Привалов, научный редактор журнала «Эксперт»
http://expert.ru/columns/2010/10/04/raznoe?esr=6

Отрешение московского мэра от должности неоспоримо по сути, но, вежливо говоря, не идеально по форме. Его законность, подчёркнутая комментариями диархов, безусловна: президент, отрешив мэра по утрате доверия к нему, имел полнейшее право не давать пояснений. Да только поневоле получающийся из умолчаний урок выглядит кисло: значит, и взрастить на вверенной тебе территории долларовую миллиардершу из собственной жены, и превратить великий город с многовековой историей в гипертрофированную пародию на турецкий курорт, и подвести мегаполис вплотную к транспортному коллапсу — это всё можно; нельзя публиковать неприличные статьи в газетах. Согласитесь, урок неверен. То есть неприличных статей публиковать и правда не след; но всё остальное, кроме как хамить начальству, — разве можно?
Не исключено, что и этот урок, и поразительная административная грация, с которой он преподан, вскоре забудутся. Дело обычное: хорошо ли играла победившая команда, плохо ли, помнят от силы сутки, а счёт-то никуда не девается. Нет Лужкова — прочее неважно; едем дальше. Но поручиться за такое развитие событий никак нельзя. Неровён час что-нибудь пойдёт не так у обновлённой мэрии: вот, как на грех, зиму Москве сулят необычайно холодную — что при первой же серьёзной неприятности публика заговорит? Известно что: при Лужкове, пока его за правду не сняли, таких безобразий не было. Конечно, на подобные речи новая мэрия возразит, что безобразия восходят именно к Лужкову, слишком долго пренебрегавшему инфраструктурой города, но кто поверит. Многие ещё помнят, как мало аналогичные оправдания помогли после дефолта 1998 года сюрпризному премьеру Кириенко. Да ведь и новые беды не обязательны. Уже во вторник, когда вместе с новостью о снятии Лужкова на Москву полился дождь, во множество голов пришла плоская шутка: вот и Лужкова нет, а пробки есть. Впереди ещё много дождей и даже снегопадов, да и вообще проблемы Москвы не сняты вместе с мэром — доля шутки очень скоро станет нулевой: «Зачем убили государя императора и прогнали господина Рябушинского?»
На мой-то вкус, куда лучше было бы открыто сказать, что наглая статья в МК и последующие её пересказы женой мэра и самим мэром суть не причина, а повод отрешения. Причина же — долгое и более чем плодотворное сотрудничество группы компаний «Интеко» с московским правительством. Президент не хотел публичных объяснений — он мог их не давать; хорошая пресс-служба умеет и без личного участия патрона указывать поводы и причины его действий, причём ровно с той степенью чёткости, какую почему-либо не сочтено уместным преступать. Нет, я продолжаю надеяться, что антикоррупционная составляющая отрешения Лужкова со временем проявится в конкретных судебных слушаниях, но приходится признать, что пока в публичном пространстве её как бы нет.
Этим существенно обостряется и без того значительная нужда как президента, так и нового мэра, которого президент вскоре назначит, в скорых и бесспорных успехах в постлужковской Москве. Однако при нынешней запущенности столичных проблем скорых успехов на большинстве направлений и ожидать глупо. Можно ли в считанные месяцы или даже годы наверстать гигантское отставание московской дорожной сети? перегруженность городского центра? избавиться от немыслимой нагрузки на метрополитен? Да нет, разумеется. И вообще — быстро можно только что-либо прекращать. Что же можно в оставшейся без Лужкова Москве эффектно прекратить? Да наберётся кое-что.
Идеальное начало положил опытнейший врио мэра Ресин: взял, да и прекратил издевательство на Боровицком холме. Он, разумеется, оговорился, что остановленная им стройка не дело рук Лужкова, но это пустяки. Одним росчерком пера, одной вовремя сказанной фразой Ресин продемонстрировал, что нелужковские времена начались, и этот пример нужно подхватить. Пользуясь растерянностью в рядах лужковского стройкомплекса, нужно прямо сейчас жёстко добиваться конкретных уступок. Следует немедленно и предельно гласно пресечь ещё хоть несколько ведущихся или намеченных диверсий этого комплекса против исторической Москвы. Спасти Хитровку. Спасти палаты Гурьевых. Дом Быкова на 2−й Брестской. И каждый раз громко объяснять, почему то, что творят с этими памятниками, не ошибка, а преступление. Что сделано в обход закона, что подожжено, что сознательно оставлено без крыши… Обязательно — и тоже с максимальным шумом — похоронить разорение Пушкинской площади, да и вообще образцово безумную идею дотянуть «Большую Ленинградку» до Кремля. Это и само по себе порадует многих москвичей, но ещё важнее кумулятивный эффект таких запретов. Объяснив, что в застройке центра города это — правонарушение, то — уголовщина, там — обман и тут — обман, можно двинуться к фронтальным переменам.
Например: приостановка в историческом центре любых действий, по поводу которых налицо спорные моменты, — объектов такого рода много. Приостановка действия недавно продавленного Лужковым Генплана. Конечно, смена архитектурной верхушки — и тех, кто подписывал, и тех, кто «общественно одобрял» ковровое уничтожение остатков исторической Москвы. Ещё раз: сейчас для всего этого, возможно, единственный подходящий момент — пока московские власти потрясены и нетвёрдо знают своё будущее. Упустим случай, другого не будет.
Мне скажут, что победы, которых я предлагаю добиваться, мелкие: и вся-то оставшаяся историческая Москва интересует три процента населения, а уж её отдельные объекты… Сохранятся ещё на год, исчезнут — что от этого изменится? По-моему, многое. Показав на таком замечательно наглядном примере, что после снятия своего многолетнего руководителя московские власти начали понимать не только разговор о немедленном извлечении прибыли, мы продвинемся в главном. Потому что главное, что было не так в лужковском правительстве, — подход к Москве прежде всего как к месту извлечения прибыли.
Вот многие не без оснований опасаются эксцессов при ожидаемом переделе московских активов. Так представьте себе, насколько более мирным получится такой передел, если в первые же дни показать, что строительство в самых лакомых частях города отныне не будет вестись по понятиям. Либо по законам — либо никак.

http://philtrius.livejournal.com/585353.html

Въ начальники Москвѣ — коликая заслуга! —
Бояринъ ближнiй далъ намъ собиннаго друга.
Съ трiумфомъ сей вступилъ въ первопрестольный градъ,
И плесками его срѣтали старъ и младъ:
Онъ гордо шествовалъ ликующей столицей;
Въ оковахъ прежнiй брелъ за пышной колесницей;
Всѣхъ подвиговъ былыхъ утрачена хвала,
И цѣпь ему сiя сугубо тяжела.
Въ тотъ мигъ, когда была назначена опала,
Незапно пелена съ очей его ниспала:
И алчность всѣхъ вельможъ, и подлость ихъ интригъ,
И Здравомыслiя уже заглохшiй крикъ,
И Вольность въ кандалахъ, и опустѣлый Форумъ,
И развращенный Судъ его предстали взорамъ
(А если бы еще подъ стражу заключить,
Совсѣмъ отъ слѣпоты возможно бъ излѣчить).
На брошенну Москву глядѣлъ Лужковъ нахмуренъ
(Мазепа такъ взиралъ на пепелъ твой, Батуринъ,
Въ умѣ и на устахъ одно сiе вертѣлъ:
Что Богъ благословить початковъ не хотѣлъ.
Колико, о Лужковъ, ты сходствуешь съ Мазепой!
Не друженъ, какъ и онъ, съ фортуною свирѣпой;
Обоихъ царскiй гнѣвъ изъ края въ край гоня
Въ покоѣ сладостномъ не далъ провесть и дня;
Давилъ и презиралъ онъ — голутву, ты — быдло,
А къ трапезѣ любилъ ты медъ, а онъ — повидло.
Онъ Бейрономъ воспѣтъ; тебя и жизнь твою
Не хуже Бейрона я виршами пою;
Различье жъ между васъ: ты про сего Мазепу
Поэму сочинилъ поносну и нелѣпу,
Мазепа о тебѣ всю жизнь свою молчалъ
И пакостнымъ стихомъ ушей не огорчалъ.)
Довольно же о семъ; нѣтъ дѣла до Лужкова,
Не слышали вовѣкъ мы имени такова.
Но весь лужковкiй медъ, запасъ, какой нашли,
Въ честь мэра новаго на рѣчи извели:
И носитъ онъ броню, и ростомъ выше башни,
И видитъ на корню онъ вражескiя шашни;
Онъ мудръ и сѣдъ уже; подъ древнею корой
Донынѣ бродитъ сокъ зеленый и сырой.
Сей славой новый мэръ ничуть не утомлялся
И, какъ морковь въ меду, народу онъ являлся.
Признаюсь я тебѣ: энергiя его
Изгнанья прежнаго мнѣ портитъ торжество.
Боюсь, что нѣкiй бѣсъ внушитъ ему отвагу,
Мечтательный порывъ и устремленье къ благу,
Желанье просвѣщать и пестовать народъ.
Ты знаешь: наша власть — Мидасъ наоборотъ.
Фрѵгiйскiй оный царь, гласитъ молва крылата,
Касался лишь чего — все обращалось въ злато;
За глупость такову святыя небеса
Ему предлинныя послали ушеса;
Отъ голода спасли, но по смерть деспотъ старый
Скрывалъ красу главы подъ пышною тiарой.
Ушей же наша власть и вовсе лишена:
Вовѣки никого не слушаетъ она,
И превращаетъ все въ субстанцiю иную
(Для красоты стиха ее не именую),
А подданнымъ простымъ, чтобъ было чѣмъ дышать,
Всѣмъ дѣйствiямъ ея приходится мѣшать.
Такого мэра намъ дай, ласковая фея,
Чтобъ паче всѣхъ боговъ онъ почиталъ Морфея;
Въ его объятiяхъ все время проводилъ,
Чѣмъ собственный покой и общiй утвердилъ,
А если бъ и другимъ мѣшалъ онъ шевелиться,
То на такого намъ останется молиться.
Тому ужъ не одинъ мы видѣли примѣръ:
Нѣтъ ничего вреднѣй, чѣмъ бодрствующiй мэръ.

Спасибо ... гениальная зарисовка с натуры!..