Если террористические организации, КНДР и Иран наряду с Россией и Китаем называются словом rival, то правильно ли переводить это слово как "соперники"? Ведь соперник - это:
1. тот, кто состязается с кем-либо, противостоит кому-либо, стремится опередить, победить, превзойти кого-либо в чём-либо;
2. тот, кто обладает равными с кем-либо достоинствами, одинаковыми качествами

Исходя из этих толкований, полноценными соперниками США можно назвать только Россию и Китай. В чем состязается с США КНДР? В чем Пхеньян стремится опередить, победить и превзойти Вашингтон? Разве Северная Корея борется с США за влияние в регионе? Нет. Разве северокорейцы стремятся к ядерному паритету с Вашингтоном? Тоже нет. Они всего лишь развивают ракетно-ядерную программу для самосохранения.

Иран и джихадистские террористические группировки можно назвать соперниками США на Ближнем Востоке, но как-то с натяжкой. Да, Иран и террористические группировки противостоят США в регионе, но каким образом они стремятся опередить, победить и превзойти Вашингтон? Несопоставимость во влиянии, военной мощи делает слишком громкими слова: "Иран и террористические группировки - соперникики США на Ближнем Востоке". Повторюсь, их можно назвать соперниками, но соперничество, на мой взгляд, предполагает сопоставимость.

Поэтому не лучше ли и логичнее перевести слово rivals как "противники"? Противник - это прежде всего тот, "кто противодействует чему-либо, враждебно относится к чему-либо". Т. е. скорее КНДР, Иран и террористические группировки не соперничают с США (не стремятся опередить, победить и превзойти их, ибо нечем), а противодействуют им - сопротивляются им, борются с ними, мешают, препятствуют их действиям.

В пользу перевода слова rival как "противник" говорит то, что в законе о санкциях Россия, Иран и КНДР названы словом adversaries.

Исходя из вышесказанного, фразу THESE RIVALS compete across political, economic, and military arenas нужно переводить не как, например, "указанные соперники конкурируют в политической, экономической и военной сферах", а как "указанные противники противоборствуют в политической, экономической и военной сферах".

Что касается фразы Three main SETS OF CHALLENGERS, то не лучше ли её перевести как "три основные группы противников", а не "три основные группы, бросающие вызов"?

Ничего более вразумительного, чем невразумительное "чувство языка", в качестве довода привести не могу. Оно у каждого сугубо имхошное. По моему камертону "противник" звучит гораздо более жестко, чем "соперник" или, тем более, "конкурент". Вероятно, потому, что в нём гораздо сильнее выражена военная коннотация, как мне представляется, и она довлеет при переносе в политический контекст. И если в спорте максимум, что могут сделать -- это набить друг другу морды, -- что "противники", что "соперники", -- то в политике, особенно в геополитике, могут смотреть друг на друга и сквозь перекрестье прицела. Это всё же другая сфера, другой контекст, и слова в нём приобретают другие оттенки. Оправдано ли привнесение такой определенной большей жесткости в перевод данного конкретного текста? Возможно, да, но обратите внимание, что в тексте присутствуют и другие слова из "спортивно-соревновательного" лексикона, compete и contests, да и само challenger -- как бросающий вызов чемпиону, в боксе, например. Как бы там американцы "на самом деле" ни относились к своим "противникам", в этом конкретном тексте своё отношение они выражают в сравнительно сдержанных формулировках. ИМХО. Аргумент, что вот, мол, посмотрите, в другом документе они написали adversary, мне не представляется убедительным в том смысле, почему в этом документе надо употребить аналог подобного слова, а не то, что конкретно написано. Вот при переводе того документа, где санкции и т.п., нужно переводить "противник", -- да там, собственно, и слово это употреблено, а не rivals (слава богу, еще не enemies), -- а здесь... возможны варианты :) А если бы при переводе того документа, где adversary, переводчик ориентировался на эту Стратегию, которая сейчас в сабже, и сказал, что вот, мол, там они употребили challengers и rivals, давай-ка и я не буду переводить adversary как противник, а переведу как соперник или конкурент? Это ведь аналогичный ход мыслей? Всё же это разные тексты, составленные с разными целями и, вероятно, разными "авторскими коллективами".
Ну, вот такие рассуждения... Надеюсь, меня не будут упрекать, что я их высказал на публичном форуме при публичном обсуждении, даже если они никого не убедят :)

Rus_Land: "в оригинале же всё политкорректно" - ну, да, маты, что ли, должны быть? Почему называть то или иное государство противником не политкорректно? Вот в законе о санкциях Россию называют adversary - явно противник. Закон не политкорректен?

Rus_Land: "Это уже намек на войну какую-то..." - Да, может быть и так. США открыто всегда заявляют: "Если перейдёте красную черту, будет война". Но это не намёк на агрессию: "Мы начинаем бомбардировки через пять минут". Это ясное заявление: "Мы считаем вас противниками, потому что...".

Rus_Land: "Там же ещё и глагол довольно безобидный, compete" - как определить безобидность этого глагола?

Alk: "соперники, конкуренты именно в этом аспекте, то есть в стремлении быть заметными (замеченными) на международной арене, не более того" - в этом аспекте соперники, а в другом - нет. Уж будьте добры - соперники или нет, без всяких аспектов, первых и вторых смыслов. И с чего они хотят быть заметными (замеченными) на международной арене? По-моему, совершенно не хотят. Развивают свои ядерные программы не для пиара, а для самосохранения.

Кроме того, по-прежнему не поворачивается язык сказать: "КНДР - соперник США на Дальнем Востоке". Тем более - в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Ну какой соперник, в чем соперничество?

Тем не менее правда и то, что в Стратегии национальной безопасности Россия и Китай не называются словом threat, оно используется в отношении КНДР. "Ну и что?" - можно возразить, как отсутствие слова threat по отношению к России и Китаю мешает называть их противниками?

Нужно исходить из контекста. Ну вот какое слово - противник или соперник - вытекает из следующих выдержек:

China and Russia challenge American power, influence, and interests, attempting to erode American security and prosperity. They are determined to make economies less free and less fair, to grow their militaries, and to control information and data to repress their societies and expand their influence. At the same time, the dictatorships of the Democratic People’s Republic of Korea and the Islamic Republic of Iran are determined to destabilize regions, threaten Americans and our allies, and brutalize their own people. Transnational threat groups, from jihadist terrorists to transnational criminal organizations, are actively trying to harm Americans. While these challenges differ in nature and magnitude, they are fundamentally contests between those who value human dignity and freedom and those who oppress individuals and enforce uniformity.

These are fundamentally political contests between those who favor repressive sys- tems and those who favor free societies.
China and Russia want to shape a world antithetical to U.S. values and interests.

A central continuity in history is the contest for power. The present time period is no different.

Вот с точки зрения США есть два видения мира: либерально-демократический и авторитарный, репрессивный. Alk правильно заметил: Россия и США хотят изменить статус-кво, установить новые правила игры. Авторитарные ли и репрессивные - другой вопрос. Но если Москва и Пекин стремятся заставить США пересмотреть статус-кво, а США отказываются, противостоят этому, то что это - соперничество или борьба за видение мира? Если борьба, то скорее всего rivals лучше переводить как "противники". Действительно, как заметил Amor71, соперники могут быть друзьями, а могут ли быть противники одновременно друзьями? Как заявляла представитель США в СБ ООН Никки Хейли: "...Россия никогда не будет нашим другом...". Тогда Россия кто - соперник или противник?