 |
Reading room | Washington Irving | The Legend of Sleepy Hollow | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
FOUND AMONG THE PAPERS OF THE LATE DIEDRICH KNICKERBOCKER.
| Из бумаг покойного Дитриха Никкербоккера |
A pleasing land of drowsy head it was,
| Был это мир, влекущий нас в мечту |
Of dreams that wave before the half-shut eye;
| Виденье сонных глаз; манящий край |
And of gay castles in the clouds that pass,
| Воздушных замков в облачных грядах, |
Forever flushing round a summer sky.
| Небесной синевы летучих стай. |
CASTLE OF INDOLENCE.
| Джемс Томсон, "Замок Лени" |
In the bosom of one of those spacious coves which indent the eastern shore of the Hudson, at that broad expansion of the river denominated by the ancient Dutch navigators the Tappan Zee, and where they always prudently shortened sail and implored the protection of St. Nicholas when they crossed, there lies a small market town or rural port, which by some is called Greensburgh, but which is more generally and properly known by the name of Tarry Town.
| В глубине одной из тех просторных бухт, которыми изрезан восточный берег Гудзона, там, где река раздаётся вширь, – в старину этот разлив был окрещён голландскими мореплавателями Таппан Зее, причём здесь они всегда предусмотрительно убирали часть парусов и молились св. Николаю о заступничестве и покровительстве, – лежит небольшой торговый посёлок, или, вернее, сельская пристань, именуемая при случае Гринсбургом, хотя точное и общеупотребительное название её – Тарри Таун. |
This name was given, we are told, in former days, by the good housewives of the adjacent country, from the inveterate propensity of their husbands to linger about the village tavern on market days.
| Нам рассказывали, что она была прозвана так во дни оны почтенными кумушками здешнего края, отметившими таким образом застарелую склонность своих супругов застревать в базарные дни в деревенском трактире. |
Be that as it may, I do not vouch for the fact, but merely advert to it, for the sake of being precise and authentic.
| Как бы то ни было, не ручаясь за достоверность этого объяснения, я привожу его здесь потому, что стремлюсь к точности и достоверности. |
Not far from this village, perhaps about two miles, there is a little valley or rather lap of land among high hills, which is one of the quietest places in the whole world.
| Неподалёку от деревни, в каких-нибудь двух трёх милях, находится небольшая долина, или, вернее, лощина, окружённая высокими холмами и являющаяся одним из самых безмятежных и мирных уголков на всем свете. |
A small brook glides through it, with just murmur enough to lull one to repose; and the occasional whistle of a quail or tapping of a woodpecker is almost the only sound that ever breaks in upon the uniform tranquillity.
| По её дну скользит ручеёк, баюкающий и навевающий дрёму; случайный свист перепела да "тук тук" зелёного дятла – вот единственные звуки, нарушающие её неизменную тишину. |
I recollect that, when a stripling, my first exploit in squirrel-shooting was in a grove of tall walnut-trees that shades one side of the valley.
| Вспоминаю, что в дни юности именно здесь, в роще, прикрывающей один из склонов лощины, среди высоких ореховых деревьев, я застрелил свою первую белку. |
I had wandered into it at noontime, when all nature is peculiarly quiet, and was startled by the roar of my own gun, as it broke the Sabbath stillness around and was prolonged and reverberated by the angry echoes.
| Дело было в послеполуденный час, когда природа особенно тиха, так что меня самого испугал громкий выстрел моего ружья, прервавший торжественное безмолвие и к тому же продлённый и повторенный сердитым эхом. |
If ever I should wish for a retreat whither I might steal from the world and its distractions, and dream quietly away the remnant of a troubled life, I know of none more promising than this little valley.
| Если я затоскую когда-нибудь об убежище, в котором я мог бы укрыться от мира и его суетности и прогрезить в тиши остаток моей беспокойной жизни, то мне не найти уголка более благословенного, чем эта маленькая лощина. |
From the listless repose of the place, and the peculiar character of its inhabitants, who are descendants from the original Dutch settlers, this sequestered glen has long been known by the name of SLEEPY HOLLOW, and its rustic lads are called the Sleepy Hollow Boys throughout all the neighboring country.
| Благодаря своей безмятежности и тишине, а также некоторым особенностям в характере обитателей, кстати сказать – потомков первых голландских переселенцев, этот уединенный дол издавна именуется Сонной Лощиной, и местных парней величают в окрестности не иначе, как "соннолощинскими". |
A drowsy, dreamy influence seems to hang over the land, and to pervade the very atmosphere.
| Кажется, будто над этой землёй витают какие-то клонящие долу дремотные чары, которыми насыщен тут самый воздух. |
Some say that the place was bewitched by a High German doctor, during the early days of the settlement; others, that an old Indian chief, the prophet or wizard of his tribe, held his powwows there before the country was discovered by Master Hendrick Hudson.
| Иные толкуют, что долина была околдована в первые дни поселения одним высокоученым немецким доктором, тогда как другие настаивают, будто, ещё до открытия этого края мастером Гендриком Гудзоном, здесь устраивал шабаши престарелый индейский вождь, прорицатель и колдун своего племени. |
Certain it is, the place still continues under the sway of some witching power, that holds a spell over the minds of the good people, causing them to walk in a continual reverie.
| Несомненно однако, что это место и поныне продолжает пребывать под каким то заклятием, заворожившим умы его обитателей, живущих по этой причине среди непрерывных грёз наяву. |
They are given to all kinds of marvellous beliefs, are subject to trances and visions, and frequently see strange sights, and hear music and voices in the air.
| Они любят всяческие поверья, подвержены экстатическим состояниям и видениям; пред ними зачастую витают необыкновенные призраки, они слышат какую-то музыку и голоса. |
The whole neighborhood abounds with local tales, haunted spots, and twilight superstitions; stars shoot and meteors glare oftener across the valley than in any other part of the country, and the nightmare, with her whole ninefold, seems to make it the favorite scene of her gambols.
| Вся округа изобилует местными сказаниями, "нечистыми" местами, тёмными суевериями; над лощиною чаще, чем где либо, полыхают падающие звезды и метеоры; водится здесь, как кажется, и ночной кошмар со всем своим многочисленным мерзким отродьем. |
The dominant spirit, however, that haunts this enchanted region, and seems to be commander-in-chief of all the powers of the air, is the apparition of a figure on horseback, without a head.
| Главный дух из числа посещающих этот зачарованный уголок – он же, по-видимому, и главнокомандующий всего сонма воздушных сил – некий Всадник без головы. |
It is said by some to be the ghost of a Hessian trooper, whose head had been carried away by a cannon-ball, in some nameless battle during the Revolutionary War, and who is ever and anon seen by the country folk hurrying along in the gloom of night, as if on the wings of the wind.
| Говорят, будто это – тень одного гессенского кавалериста, которому в какой-то безымянной битве революционной войны пушечное ядро оторвало голову и который время от времени, словно на крыльях ветра, проносится в ночном мраке пред местными жителями. |
His haunts are not confined to the valley, but extend at times to the adjacent roads, and especially to the vicinity of a church at no great distance.
| Его видят, впрочем, не только в долине, но порою и на окрестных дорогах в особенности около расположенной невдалеке церкви. |
Indeed, certain of the most authentic historians of those parts, who have been careful in collecting and collating the floating facts concerning this spectre, allege that the body of the trooper having been buried in the churchyard, the ghost rides forth to the scene of battle in nightly quest of his head, and that the rushing speed with which he sometimes passes along the Hollow, like a midnight blast, is owing to his being belated, and in a hurry to get back to the churchyard before daybreak.
| И действительно, некоторые из наиболее достойных доверия историков этого края – они со всею возможною тщательностью собрали и сличили сбивчивые рассказы о призрачном всаднике – утверждают, что тело кавалериста погребено внутри церковной ограды, а дух его рыщет ночами по полю сражения в поисках оторванной головы, так что быстрота, с которою он, подобно порыву ночного вихря, мчится подчас вдоль Сонной Лощины, вызвана его опозданием и необходимостью возвратиться в ограду до первого света. |
Such is the general purport of this legendary superstition, which has furnished materials for many a wild story in that region of shadows; and the spectre is known at all the country firesides, by the name of the Headless Horseman of Sleepy Hollow.
| Таково, в общих чертах, содержание суеверной легенды, послужившей основою для множества странных историй, распространённых в этом царстве теней; что же касается призрака, то он известен у всех камельков округи как Всадник без головы из Сонной Лощины. |
It is remarkable that the visionary propensity I have mentioned is not confined to the native inhabitants of the valley, but is unconsciously imbibed by every one who resides there for a time.
| Примечательно, что склонность к сверхъестественному, о которой я упоминал выше, свойственна не только уроженцам долины, – она неприметным образом захватывает всякого, кто поживёт в ней известное время. |
However wide awake they may have been before they entered that sleepy region, they are sure, in a little time, to inhale the witching influence of the air, and begin to grow imaginative, to dream dreams, and see apparitions.
| Как бы трезв и рассудителен до переселения в эту дремотную местность ни был пришелец, можно не сомневаться, что в скором времени он тоже подпадёт влиянию чар, носящихся в воздухе, и станет великим мечтателем – будет подвержен видениям и грёзам. |
I mention this peaceful spot with all possible laud, for it is in such little retired Dutch valleys, found here and there embosomed in the great State of New York, that population, manners, and customs remain fixed, while the great torrent of migration and improvement, which is making such incessant changes in other parts of this restless country, sweeps by them unobserved.
| Я упоминаю об этом тихом и безмятежном уголке со всяческой похвалой; в этих маленьких забытых голландских долинах, разбросанных по обширному штату Нью-Йорк, ни население, ни нравы, ни обычаи не претерпевают никаких изменений. Великий поток переселений и прогресса, непрерывно меняющий облик других областей нашей беспокойной страны, проходит здесь совсем незамеченным. |
They are like those little nooks of still water, which border a rapid stream, where we may see the straw and bubble riding quietly at anchor, or slowly revolving in their mimic harbor, undisturbed by the rush of the passing current.
| Долины эти подобны крошечным заводям у берегов бурных ручьёв, заводям, где можно видеть, как соломинка или пузырёк воздуха стоят себе мирно на якоре или медленно кружатся в игрушечной бухточке, не задеваемые порывом проносящегося мимо течения. |
Though many years have elapsed since I trod the drowsy shades of Sleepy Hollow, yet I question whether I should not still find the same trees and the same families vegetating in its sheltered bosom.
| И хотя с тех пор, как я бродил среди дремотных теней Сонной Лощины, миновало немало лет, я все ещё спрашиваю себя, не произрастают ли в её богоспасаемом лоне все те же деревья и те же семьи? |
In this by-place of nature there abode, in a remote period of American history, that is to say, some thirty years since, a worthy wight of the name of Ichabod Crane, who sojourned, or, as he expressed it, “tarried,” in Sleepy Hollow, for the purpose of instructing the children of the vicinity.
| В этом затерянном уголке, в отдаленный период истории Штатов, иначе говоря – лет тридцать назад, проживал весьма достойный молодой человек по имени Икабод Крейн, который поселился, или, как он имел обыкновение выражаться, "задержался" в Сонной Лощине в целях обучения окрестных детей. |
He was a native of Connecticut, a State which supplies the Union with pioneers for the mind as well as for the forest, and sends forth yearly its legions of frontier woodmen and country schoolmasters.
| Он происходил из Коннектикута – штата, который, снабжая всю федерацию пионерами не только в обычном смысле этого слова, но и такими, что вспахивают мозги, ежегодно шлёт за свои пределы легионы корчующих пограничные леса колонистов и сельских учителей. |
The cognomen of Crane was not inapplicable to his person.
| Фамилия Крейн довольно хорошо подходила к его наружности. |
He was tall, but exceedingly lank, with narrow shoulders, long arms and legs, hands that dangled a mile out of his sleeves, feet that might have served for shovels, and his whole frame most loosely hung together.
| Это был высокий, до крайности тощий, узкогрудый и узкоплечий парень с большими руками и такими же точно ногами: кисти рук вылезали у него на целую милю из рукавов, ступни легко могли бы сойти за лопаты, да и вся фигура его была на редкость нескладной. |
His head was small, and flat at top, with huge ears, large green glassy eyes, and a long snipe nose, so that it looked like a weather-cock perched upon his spindle neck to tell which way the wind blew.
| Он был обладателем крошечной, приплюснутой у макушки головки, огромных ушей, больших зелёных и как бы стеклянных глаз, длинного, как у кулика, носа – ни дать ни взять флюгер в образе петушка, красующийся на спице и указывающий направление ветра. |
To see him striding along the profile of a hill on a windy day, with his clothes bagging and fluttering about him, one might have mistaken him for the genius of famine descending upon the earth, or some scarecrow eloped from a cornfield.
| Когда в ветреный день в раздувающейся, как парус, одежде он крупными шагами спускался по склону холма, его можно было принять за сходящего на землю гения голода или пугало, сбежавшее с кукурузного поля. |
His schoolhouse was a low building of one large room, rudely constructed of logs; the windows partly glazed, and partly patched with leaves of old copybooks.
| Его школа представляла собою низкое, сложенное из брёвен здание, состоявшее из единственной большой горницы; окна её были частью застеклены, частью заклеены листами старых тетрадей. |
It was most ingeniously secured at vacant hours, by a withe twisted in the handle of the door, and stakes set against the window shutters; so that though a thief might get in with perfect ease, he would find some embarrassment in getting out,—an idea most probably borrowed by the architect, Yost Van Houten, from the mystery of an eelpot.
| В часы, когда не было занятий, школа охранялась при помощи прикрученного к дверной ручке ивового прута и подпирающих оконные ставни кольев, так что вора, которому было очень легко проникнуть в неё, ожидали при выходе некоторые препятствия. Вполне возможно, что идея этого хитроумного приспособления была внушена строителю школы Иосту ван Гуттену таинственным устройством снасти для ловли угрей. |
The schoolhouse stood in a rather lonely but pleasant situation, just at the foot of a woody hill, with a brook running close by, and a formidable birch-tree growing at one end of it.
| Школьный дом был расположен в глухом, но красивом месте. Он стоял у подножия поросшего лесом холма; поблизости протекал ручеёк, и тут же росла устрашающего вида береза. |
From hence the low murmur of his pupils’ voices, conning over their lessons, might be heard in a drowsy summer’s day, like the hum of a beehive; interrupted now and then by the authoritative voice of the master, in the tone of menace or command, or, peradventure, by the appalling sound of the birch, as he urged some tardy loiterer along the flowery path of knowledge.
| В знойный летний день, когда, кажется, засыпает сам воздух, оттуда доносился приглушённый гул – ученики Икабода зубрили уроки, – напоминавший жужжание пчел и прерываемый время от времени властным окриком самого наставника (то было приказание или угроза), а при случае и жутким свистом березовых прутьев, подгонявших какого-нибудь бездельника, замешкавшегося на усыпанной розами стезе знания. |
Truth to say, he was a conscientious man, and ever bore in mind the golden maxim, “Spare the rod and spoil the child.”
| Необходимо отметить, что наш педагог был человек добросовестный и постоянно хранил в памяти драгоценное правило: "Кто жалеет розгу, тот портит ребёнка". |
Ichabod Crane’s scholars certainly were not spoiled.
| Ученики Икабода Крейна, поверьте мне, испорчены не были. |
I would not have it imagined, however, that he was one of those cruel potentates of the school who joy in the smart of their subjects; on the contrary, he administered justice with discrimination rather than severity; taking the burden off the backs of the weak, and laying it on those of the strong.
| Тем не менее я отнюдь не считаю, что он принадлежал к числу тех жестокосердых школьных владык, которые находят удовольствие в истязании своих подданных; напротив, он отправлял правосудие, вникнув в существо дела, а не сплеча; например он освобождал от наказания зады тщедушных и перекладывал его на ту же часть тела физически сильных учеников. |
Your mere puny stripling, that winced at the least flourish of the rod, was passed by with indulgence; but the claims of justice were satisfied by inflicting a double portion on some little tough wrong-headed, broad-skirted Dutch urchin, who sulked and swelled and grew dogged and sullen beneath the birch.
| Он миловал щуплого, несчастного паренька, вздрагивающего при малейшем взмахе лозы, но справедливость при этом ничуть не страдала: она вознаграждалась двойной порцией розог, всыпанных какому-нибудь коренастому, крепкому, упрямому и надоедливому пострелу, который под лозой хмурился, пыжился и становился все упрямее и угрюмее. |
All this he called “doing his duty by their parents;” and he never inflicted a chastisement without following it by the assurance, so consolatory to the smarting urchin, that “he would remember it and thank him for it the longest day he had to live.”
| Он называл это "исполнить свой долг пред родителями" и никогда не налагал наказания без весьма утешительного для наказуемого заверения в том, что "он будет помнить и благодарить его до конца своих дней". |
When school hours were over, he was even the companion and playmate of the larger boys; and on holiday afternoons would convoy some of the smaller ones home, who happened to have pretty sisters, or good housewives for mothers, noted for the comforts of the cupboard.
| Впрочем, по окончании школьных занятий Икабод становился другом и приятелем старших мальчиков и делил их забавы и игры, а в праздничные дни провожал по домам малышей, особенно тех, кому выпало счастье иметь миловидных сестёр или славящихся своей хозяйственностью мамаш, относительно которых было известно, что полки у них битком набиты всякими яствами. |
Indeed, it behooved him to keep on good terms with his pupils.
| И в самом деле, ему приходилось поддерживать добрые отношения с учениками, доход от школы был настолько ничтожен, что его едва хватило б на хлеб насущный, ибо Икабод был обладателем отменного аппетита и, невзирая на худобу, отличался не меньшей, чем анаконда, способностью увеличиваться в объёме. |
The revenue arising from his school was small, and would have been scarcely sufficient to furnish him with daily bread, for he was a huge feeder, and, though lank, had the dilating powers of an anaconda; but to help out his maintenance, he was, according to country custom in those parts, boarded and lodged at the houses of the farmers whose children he instructed.
| Итак, дабы поддержать себя, он столовался и обитал, в соответствии с местным обычаем, у тех фермеров, дети которых у него обучались. |
With these he lived successively a week at a time, thus going the rounds of the neighborhood, with all his worldly effects tied up in a cotton handkerchief.
| Прожив в каком-нибудь доме неделю, он переселялся затем в другой, таская с собою все своё достояние, умещавшееся в бумажном платке, и обходил таким образом всю округу. |
That all this might not be too onerous on the purses of his rustic patrons, who are apt to consider the costs of schooling a grievous burden, and schoolmasters as mere drones, he had various ways of rendering himself both useful and agreeable.
| Но чтобы это не было слишком тяжёлым налогом для кошелька его хозяев крестьян, склонных рассматривать расход на содержание школы как непосильное бремя, а учителя как лентяя и трутня, он прибегал к различным уловкам, имевшим целью показать, что он в такой же мере полезен, как и приятен. |
He assisted the farmers occasionally in the lighter labors of their farms, helped to make hay, mended the fences, took the horses to water, drove the cows from pasture, and cut wood for the winter fire.
| При случае он помогал фермерам по хозяйству: ходил с ними на сенокос, чинил изгороди, водил на водопой лошадей, пригонял коров с пастбища и пилил дрова для зимнего камелька. |
He laid aside, too, all the dominant dignity and absolute sway with which he lorded it in his little empire, the school, and became wonderfully gentle and ingratiating.
| Он забывал в этих случаях о непогрешимом авторитете и об абсолютной власти, которыми пользовался в своём маленьком государстве – у себя в школе, и превращался в олицетворение любезности и обходительности. |
He found favor in the eyes of the mothers by petting the children, particularly the youngest; and like the lion bold, which whilom so magnanimously the lamb did hold, he would sit with a child on one knee, and rock a cradle with his foot for whole hours together.
| Лаская ребятишек, и особенно младших, он умел снискать благосклонность в сердцах матерей и, подобно свирепому льву, во время оно баюкавшему ягнёнка, часы напролёт просиживал с каким-нибудь малышом на колене, мерно раскачивая ногой колыбельку. |
In addition to his other vocations, he was the singing-master of the neighborhood, and picked up many bright shillings by instructing the young folks in psalmody.
| При всех своих прочих обязанностях он был также регентом и клал в карман немало блестящих серебряных шиллингов, обучая местную молодёжь пению псалмов. |
It was a matter of no little vanity to him on Sundays, to take his station in front of the church gallery, with a band of chosen singers; where, in his own mind, he completely carried away the palm from the parson.
| Он преисполнялся гордости и тщеславия, когда по воскресным дням занимал своё место на хорах церкви, впереди группы отборных певцов; стоя здесь, он считал в глубине души, что пальма первенства принадлежит бесспорно ему, а не священнику. |
Certain it is, his voice resounded far above all the rest of the congregation; and there are peculiar quavers still to be heard in that church, and which may even be heard half a mile off, quite to the opposite side of the millpond, on a still Sunday morning, which are said to be legitimately descended from the nose of Ichabod Crane.
| Его громовой голос заглушал голоса всех молящихся, и до сих пор в этой церкви можно услышать какие-то странные рулады и завывания. Да что в церкви! Их можно услышать даже за полмили отсюда, по ту сторону мельничного пруда; утверждают, будто они являются прямыми потомками тех самых рулад и тех завываний, которые когда то издавал Икабод. |
Thus, by divers little makeshifts, in that ingenious way which is commonly denominated “by hook and by crook,” the worthy pedagogue got on tolerably enough, and was thought, by all who understood nothing of the labor of headwork, to have a wonderfully easy life of it.
| Так, с помощью маленьких хитростей и уловок, или, как говорится, "всеми правдами и неправдами", наш достопочтенный педагог зарабатывал, надо сказать, недурно, и всем, кто не имеет ни малейшего представления об усилиях, требуемых интеллектуальным трудом, казалось, что ему в удел досталась поразительно лёгкая и беззаботная жизнь. |
The schoolmaster is generally a man of some importance in the female circle of a rural neighborhood; being considered a kind of idle, gentlemanlike personage, of vastly superior taste and accomplishments to the rough country swains, and, indeed, inferior in learning only to the parson.
| Сельский учитель – обычно лицо, пользующееся известным уважением и весом среди женской половины деревни; на него смотрят, вообще говоря, как на белоручку, как на человека, в какой-то мере близкого к господам, несравненно более образованного и тонкого в обращении, чем грубые деревенские парни, и уступающего в учёности разве только священнику. |
His appearance, therefore, is apt to occasion some little stir at the tea-table of a farmhouse, and the addition of a supernumerary dish of cakes or sweetmeats, or, peradventure, the parade of a silver teapot.
| Его приход в дом поэтому способен вызвать некоторый переполох за чайным столом у фермера – добавление сверхштатного блюда в виде пирожного или сластей или при случае даже появление на столе серебряного парадного чайника. |
Our man of letters, therefore, was peculiarly happy in the smiles of all the country damsels.
| Нашему учёному мужу, в силу этих причин, чрезвычайно везло также на улыбки окрестных девиц. |
How he would figure among them in the churchyard, between services on Sundays; gathering grapes for them from the wild vines that overran the surrounding trees; reciting for their amusement all the epitaphs on the tombstones; or sauntering, with a whole bevy of them, along the banks of the adjacent millpond; while the more bashful country bumpkins hung sheepishly back, envying his superior elegance and address.
| О, какая картина открылась бы нашему взору, если б нам удалось взглянуть на него в перерывах между воскресными службами, когда он блистал в их обществе на церковном дворе! Он срывал для них гроздья дикого винограда, обвивавшего стволы растущих вокруг деревьев, читал все без исключения могильные эпитафии и прогуливался, окружённый их стайкой, вдоль берега примыкающего к кладбищу мельничного пруда, в то время как робкие деревенские увальни глупо плелись позади, лопаясь от досады и завидуя его ловкости и развязности. |
From his half-itinerant life, also, he was a kind of travelling gazette, carrying the whole budget of local gossip from house to house, so that his appearance was always greeted with satisfaction.
| Благодаря полубродячему образу жизни он являлся к тому же своеобразной "странствующей газетой" и переносил из дома в дом полные короба местных сплетен, так что его всегда встречали не без известного удовольствия. |
He was, moreover, esteemed by the women as a man of great erudition, for he had read several books quite through, and was a perfect master of Cotton Mather’s “History of New England Witchcraft,” in which, by the way, he most firmly and potently believed.
| Сверх того, женщины уважали в нем человека необыкновенной начитанности, ибо он прочитал от строки до строки несколько книг и знал назубок "Историю колдовства в Новой Англии" Коттона Мезера, в непогрешимость которой, кстати сказать, верил всею душой. |
He was, in fact, an odd mixture of small shrewdness and simple credulity.
| В общем, он представлял собою причудливое соединение лукавства и простодушия. |
His appetite for the marvellous, and his powers of digesting it, were equally extraordinary; and both had been increased by his residence in this spell-bound region.
| Его страсть к сверхъестественному и способность переваривать эти неудобоваримые вещи были воистину поразительны, причём оба названных свойства укреплялись в нем по мере пребывания в этой зачарованной местности. |
No tale was too gross or monstrous for his capacious swallow.
| Для его прожорливой глотки не существовало ни слишком грубой, ни слишком нелепой басни. |
It was often his delight, after his school was dismissed in the afternoon, to stretch himself on the rich bed of clover bordering the little brook that whimpered by his schoolhouse, and there con over old Mather’s direful tales, until the gathering dusk of evening made the printed page a mere mist before his eyes.
| Как часто и с каким наслаждением, окончив после полудня занятия в школе, растягивался он на пышном ложе из клевера у берега маленького, журчащего около школьного здания ручейка и предавался здесь изучению старинных, полных ужасов повестей Мезера, пока сумерки не обволакивали печатную страницу непроницаемой сеткою мглы! |
Then, as he wended his way by swamp and stream and awful woodland, to the farmhouse where he happened to be quartered, every sound of nature, at that witching hour, fluttered his excited imagination,—the moan of the whip-poor-will from the hillside, the boding cry of the tree toad, that harbinger of storm, the dreary hooting of the screech owl, or the sudden rustling in the thicket of birds frightened from their roost.
| И потом, когда он направлялся мимо болот, ручья и жуткого леса к дому того фермера, где на этот раз стоял на постое, всякий звук, всякий голос природы, раздававшийся в этот заколдованный час, смущал его разгорячённое воображение: стон козодоя, несущийся со склона холма, кваканье древесной лягушки, этой предвестницы ненастья и бури, заунывные крики совы или внезапный шорох потревоженной в чаще птицы. |
The fireflies, too, which sparkled most vividly in the darkest places, now and then startled him, as one of uncommon brightness would stream across his path; and if, by chance, a huge blockhead of a beetle came winging his blundering flight against him, the poor varlet was ready to give up the ghost, with the idea that he was struck with a witch’s token.
| И даже светляки, которые ярче всего горят в наиболее тёмных местах, время от времени, когда на его пути внезапно вспыхивала особенно яркая точка, заставляли его испуганно останавливаться. А если какой-нибудь бестолковый жук задевал его в своём несуразном полете, бедняга готов был испустить дух от страха, считая, что он отмечен прикосновением колдуна. |
His only resource on such occasions, either to drown thought or drive away evil spirits, was to sing psalm tunes and the good people of Sleepy Hollow, as they sat by their doors of an evening, were often filled with awe at hearing his nasal melody, “in linked sweetness long drawn out,” floating from the distant hill, or along the dusky road.
| Единственное средство, к которому он прибегал в таких случаях, – то ли чтобы освободиться от мучительных мыслей, то ли чтобы отогнать злые силы, – состояло в распевании псалмов, и простодушные обитатели Сонной Лощины, сидя вечерами у порога домов, не раз содрогались от страха, слушая его гнусавые мелодии, непрерывные и бесконечные, доносившиеся с далёкого холма или со стороны окутанной мглою дороги. |
Another of his sources of fearful pleasure was to pass long winter evenings with the old Dutch wives, as they sat spinning by the fire, with a row of apples roasting and spluttering along the hearth, and listen to their marvellous tales of ghosts and goblins, and haunted fields, and haunted brooks, and haunted bridges, and haunted houses, and particularly of the headless horseman, or Galloping Hessian of the Hollow, as they sometimes called him.
| Вторым источником, откуда он черпал свои жуткие наслаждения, были долгие зимние вечера, которые он проводил со старухами голландками: они сидели у огня, пряли свою вечную пряжу, в печи лопались и шипели яблоки, а он слушал их рассказы о духах, призраках, нечистых полях, нечистых мостах, нечистых ручьях и в особенности о Всаднике без головы, или, как они порою его величали. |
He would delight them equally by his anecdotes of witchcraft, and of the direful omens and portentous sights and sounds in the air, which prevailed in the earlier times of Connecticut; and would frighten them woefully with speculations upon comets and shooting stars; and with the alarming fact that the world did absolutely turn round, and that they were half the time topsy-turvy!
| Скачущем гессенце из Лощины Он в свою очередь услаждал их историями о колдовстве, зловещих предзнаменованиях, дурных приметах и таинственных звуках, обо всем, чем в начале заселения кишмя кишел Коннектикут, и пугал их почти до бесчувствия рассуждениями о кометах, падающих звёздах и сообщением тревожного факта, что земля, безусловно, вертится и что половину суток они проводят вниз головой. |
But if there was a pleasure in all this, while snugly cuddling in the chimney corner of a chamber that was all of a ruddy glow from the crackling wood fire, and where, of course, no spectre dared to show its face, it was dearly purchased by the terrors of his subsequent walk homewards.
| Но если, уютно примостившись у камелька, – комнату в таких случаях озаряло багровое пламя потрескивающих в очаге дров, и сюда, разумеется, не посмел бы показать нос ни один призрак, – Икабод испытывал от всего этого бесконечное удовольствие, то при последующем возвращении к себе домой ему приходилось расплачиваться ужасными страхами. |
What fearful shapes and shadows beset his path, amidst the dim and ghastly glare of a snowy night!
| Какие только жуткие тени и образы не подстерегали его среди тусклого и призрачного освещения вьюжной ночи! |
With what wistful look did he eye every trembling ray of light streaming across the waste fields from some distant window!
| С какою тоскою поглядывал он на мерцающий в далёком окне и скользящий над пустынной равниною огонёк! |
How often was he appalled by some shrub covered with snow, which, like a sheeted spectre, beset his very path!
| Сколько раз останавливался он, полумёртвый от страха, перед запорошённым снегом кустом, который, точно привидение в саване, преграждал ему путь! |
How often did he shrink with curdling awe at the sound of his own steps on the frosty crust beneath his feet; and dread to look over his shoulder, lest he should behold some uncouth being tramping close behind him!
| Сколько раз леденел он от ужаса, заслышав на мёрзлом снегу свои собственные шаги и боясь оглянуться назад, чтобы не обнаружить у себя за спиной какое-нибудь чудовище, преследующее его по пятам! |
And how often was he thrown into complete dismay by some rushing blast, howling among the trees, in the idea that it was the Galloping Hessian on one of his nightly scourings!
| Сколько раз, наконец, порыв завывающего между деревьями ветра доводил его почти до потери сознания, ибо ему чудилось, что это мчащийся во весь дух гессенец, который, как всегда в эту пору, рыщет в поисках своей головы. |
All these, however, were mere terrors of the night, phantoms of the mind that walk in darkness; and though he had seen many spectres in his time, and been more than once beset by Satan in divers shapes, in his lonely perambulations, yet daylight put an end to all these evils; and he would have passed a pleasant life of it, in despite of the Devil and all his works, if his path had not been crossed by a being that causes more perplexity to mortal man than ghosts, goblins, and the whole race of witches put together, and that was — a woman.
| Все это были, впрочем, не более как обыкновенные, порождённые ночью страхи, фантомы блуждающего во тьме воображения. И хотя во время этих одиноких ночных прогулок ему довелось повидать немало различных духов и даже сталкиваться с самим сатаною в его неисчислимых обличьях, все же дневной свет приносил конец злоключениям подобного рода. На зло дьяволу со всеми его проделками Икабод Крейн прожил бы, вероятно, спокойную и счастливую жизнь, не повстречай он на своём пути существа, доставляющего смертным неизмеримо больше хлопот и мучений, нежели духи, привидения и вся порода волшебников и чародеев, взятая вместе. Этим существом была женщина. |
Among the musical disciples who assembled, one evening in each week, to receive his instructions in psalmody, was Katrina Van Tassel, the daughter and only child of a substantial Dutch farmer.
| Среди тех, кого он обучал пению псалмов и которые ради этого собирались раз в неделю по вечерам, была Катрина ван Тассель, единственная дочь богатого голландского фермера. |
She was a blooming lass of fresh eighteen; plump as a partridge; ripe and melting and rosy-cheeked as one of her father’s peaches, and universally famed, not merely for her beauty, but her vast expectations.
| Это была цветущая девица едва восемнадцати лет от роду, пухленькая, как куропатка, крепкая, нежная и розовощёкая, как персики её отца. Она пользовалась вниманием всех молодых людей этих мест, притом не только благодаря своей красоте, но также и неисчислимым благам, ожидавшим её избранника. |
She was withal a little of a coquette, as might be perceived even in her dress, which was a mixture of ancient and modern fashions, as most suited to set off her charms.
| Ко всему она была также немножко кокеткою, что сказывалось в её наряде, представлявшем собою смешение новомодного со старинным, ибо это позволяло ей выставить напоказ свои чары. |
She wore the ornaments of pure yellow gold, which her great-great-grandmother had brought over from Saardam; the tempting stomacher of the olden time, and withal a provokingly short petticoat, to display the prettiest foot and ankle in the country round.
| Она носила украшения из червонного золота, вывезенные из Саардама ещё её прапрабабкою, обольстительный корсаж по моде былых времён и соблазнительно короткую юбку, оставлявшую открытыми самые красивые ножки во всей округе. |
Ichabod Crane had a soft and foolish heart towards the sex; and it is not to be wondered at that so tempting a morsel soon found favor in his eyes, more especially after he had visited her in her paternal mansion.
| Икабод Крейн обладал нежным и влюбчивым сердцем. Неудивительно, что столь лакомый кусочек обрел в его глазах неизъяснимую привлекательность, в особенности после того, как он посетил её разок другой в родительском доме. |
Old Baltus Van Tassel was a perfect picture of a thriving, contented, liberal-hearted farmer.
| Старый Балт ван Тассель мог бы служить образцовым портретом преуспевшего, довольного собою, благодушного фермера. |
He seldom, it is true, sent either his eyes or his thoughts beyond the boundaries of his own farm; but within those everything was snug, happy and well-conditioned.
| Его взгляды и мысли, правда, не слишком часто перелетали за ограду его усадьбы, но зато в её пределах все было уютно, благоустроенно и добротно. |
He was satisfied with his wealth, but not proud of it; and piqued himself upon the hearty abundance, rather than the style in which he lived.
| Он спокойно и удовлетворенно взирал на свои богатства, но не был спесив, гордясь изобилием и довольством, а не тем, что он богаче других. |
His stronghold was situated on the banks of the Hudson, in one of those green, sheltered, fertile nooks in which the Dutch farmers are so fond of nestling.
| Его "замок" был расположен поблизости от Гудзона, в одном из тех зелёных, укромных и плодородных уголков, в которых так любят гнездиться голландские фермеры. |
A great elm tree spread its broad branches over it, at the foot of which bubbled up a spring of the softest and sweetest water, in a little well formed of a barrel; and then stole sparkling away through the grass, to a neighboring brook, that babbled along among alders and dwarf willows.
| Огромный вяз простирал над домом могучие ветви; у его подножия, в небольшом водоёме, для которого был использован старый бочонок, кипел и рвался наружу студёный родник с изумительно мягкой и вкусной водой; выливаясь из водоёма, он струился, поблёскивая среди травы, и впадал в находящийся поблизости ручеёк, который, тихо журча, протекал среди карликовых ив и ольшаника. |
Hard by the farmhouse was a vast barn, that might have served for a church; every window and crevice of which seemed bursting forth with the treasures of the farm; the flail was busily resounding within it from morning to night; swallows and martins skimmed twittering about the eaves; and rows of pigeons, some with one eye turned up, as if watching the weather, some with their heads under their wings or buried in their bosoms, and others swelling, and cooing, and bowing about their dames, were enjoying the sunshine on the roof.
| Рядом с домом стоял просторный амбар; он был выстроен настолько добротно, что мог бы сойти за сельскую церковь. Каждое окно и каждая щель его, казалось, вот-вот готовы раздаться в стороны и пролить наружу неисчислимые сокровища фермы; внутри его от зари до зари слышался деловитый стук цепа; ласточки и стрижи, весело щебеча, неутомимо сновали под навесом крыши, а бесчисленные голуби, некоторые – склонившись набок и посматривая одним глазом в небо, как бы для того, чтобы выяснить, какая сегодня погода, другие – спрятав голову под крыло или уткнув её в грудь, третьи – надуваясь, воркуя и кланяясь своим дамам, – радовались на крыше сиянию солнца. |
Sleek unwieldy porkers were grunting in the repose and abundance of their pens, from whence sallied forth, now and then, troops of sucking pigs, as if to snuff the air.
| Гладкие, неповоротливые, откормленные на убой свиньи мирно похрюкивали, нежась в прохладе хлева, из которого время от времени, как бы для того, чтобы, пофыркивая, потянуть пятачком воздух, выбегали наружу отряды потешных сосунков поросят. |
A stately squadron of snowy geese were riding in an adjoining pond, convoying whole fleets of ducks; regiments of turkeys were gobbling through the farmyard, and Guinea fowls fretting about it, like ill-tempered housewives, with their peevish, discontented cry.
| Блистательная эскадра белоснежных гусей, эскортируя неисчислимый утиный флот, медленно и важно плыла вдоль берега расположенного по соседству пруда; полки индюков наполняли гомоном двор; испуская пронзительные, раздражённые крики, тут же суетились, как очумелые, похожие на сварливых хозяек, цесарки. |
Before the barn door strutted the gallant cock, that pattern of a husband, a warrior and a fine gentleman, clapping his burnished wings and crowing in the pride and gladness of his heart,—sometimes tearing up the earth with his feet, and then generously calling his ever-hungry family of wives and children to enjoy the rich morsel which he had discovered.
| Перед дверью амбара важничал галантный петух – образцовый супруг, воин и джентльмен; он взмахивал блестящими крыльями, кукурекал от радости и гордости, переполнявших его сердце, и вдруг принимался разрывать землю; вслед за тем он великодушно и благородно сзывал своих вечно голодных жён и детей, чтобы порадовать их вожделенным кусочком, который ему посчастливилось отыскать. |
The pedagogue’s mouth watered as he looked upon this sumptuous promise of luxurious winter fare.
| При виде всех этих прелестей, суливших роскошные яства на долгую зиму, у нашего педагога потекли слюнки. |
In his devouring mind’s eye, he pictured to himself every roasting-pig running about with a pudding in his belly, and an apple in his mouth; the pigeons were snugly put to bed in a comfortable pie, and tucked in with a coverlet of crust; the geese were swimming in their own gravy; and the ducks pairing cosily in dishes, like snug married couples, with a decent competency of onion sauce.
| Его прожорливое воображение рисовало каждого бегающего по двору поросёнка не иначе, как с пудингом в брюшке и яблоком в оскаленной пасти; голубей он любовно укладывал в чудесный пирог, прикрыв сверху подрумяненной, хрустящей корочкой; что касается гусей, то они плавали в собственном жиру, тогда как утки, напоминая любящих, только что сочетавшихся в браке молодожёнов, нежно прижавшись друг к другу, лежали на блюде, обильно политые луковым соусом. |
In the porkers he saw carved out the future sleek side of bacon, and juicy relishing ham; not a turkey but he beheld daintily trussed up, with its gizzard under its wing, and, peradventure, a necklace of savory sausages; and even bright chanticleer himself lay sprawling on his back, in a side dish, with uplifted claws, as if craving that quarter which his chivalrous spirit disdained to ask while living.
| В свиньях он прозревал грудинку – жирную, нежную! – и душистую, тающую во рту ветчину; индейка витала пред его взором, повиснув на вертеле с шейкою под крылом и, быть может, опоясанная вязкою восхитительно вкусных сосисок; царственный петушок – золотой гребешок в качестве особого угощения, растянувшись на спинке с задранными вверх коготками, как бы молил о пощаде, просить о которой при жизни ему не дозволял его рыцарский дух. |
As the enraptured Ichabod fancied all this, and as he rolled his great green eyes over the fat meadow lands, the rich fields of wheat, of rye, of buckwheat, and Indian corn, and the orchards burdened with ruddy fruit, which surrounded the warm tenement of Van Tassel, his heart yearned after the damsel who was to inherit these domains, and his imagination expanded with the idea, how they might be readily turned into cash, and the money invested in immense tracts of wild land, and shingle palaces in the wilderness.
| Пока Икабод, восхищенный представшею перед ним картиною изобилия, предавался подобным грёзам, пока его зелёные, широко раскрытые глаза перебегали с жирных пастбищ на тучные, засеянные пшеницей, рожью, кукурузою и гречихой поля и потом на сады, которые окружали уютное, тёплое жилище ван Тасселей, с деревьями, гнущимися под тяжестью румяных плодов, сердце его возжаждало наследницы этих богатств, и его воображение захватила мысль о том, как легко можно было бы превратить их в наличные деньги, а деньги вложить в бескрайние пространства дикой, пустынной земли и деревянные хоромы в каком-нибудь захолустье. |
Nay, his busy fancy already realized his hopes, and presented to him the blooming Katrina, with a whole family of children, mounted on the top of a wagon loaded with household trumpery, with pots and kettles dangling beneath; and he beheld himself bestriding a pacing mare, with a colt at her heels, setting out for Kentucky, Tennessee,—or the Lord knows where!
| Больше того, его живая фантазия рисовала ему пышную, цветущую, окружённую кучей ребятишек Катрину на верху переселенческого фургона, груженного всяким домашним скарбом, с горшками и котлами, покачивающимися и позвякивающими внизу у колёс, и он видел себя верхом на трусящей иноходью кобыле с жеребёнком, неотступно следующим за ней по пятам, на пути в Кентукки, Теннесси или, один Бог знает, куда. |
When he entered the house, the conquest of his heart was complete.
| Переступив порог дома, он понял, что сердце его покорено окончательно и бесповоротно. |
It was one of those spacious farmhouses, with high-ridged but lowly sloping roofs, built in the style handed down from the first Dutch settlers; the low projecting eaves forming a piazza along the front, capable of being closed up in bad weather.
| Это был один из тех просторных деревенских домов с высоко вздымающейся, но низко свисающей крышей, образец которых унаследован от первых голландских переселенцев; карниз крыши был низко опущен, образуя по фасаду веранду, закрывавшуюся в случае ненастной погоды. |
Under this were hung flails, harness, various utensils of husbandry, and nets for fishing in the neighboring river.
| Под навесом крыши висели цепи, упряжь, различные предметы сельскохозяйственного обихода и сети, которыми ловили рыбу в протекающей недалеко от дома реке. |
Benches were built along the sides for summer use; and a great spinning-wheel at one end, and a churn at the other, showed the various uses to which this important porch might be devoted.
| По краям веранды были расставлены скамьи, предназначенные для летнего времени; в одном конце виднелась большая прялка, в другом – маслобойка, указывавшие на многообразное применение этой пристройки. |
From this piazza the wondering Ichabod entered the hall, which formed the centre of the mansion, and the place of usual residence.
| Отсюда восхищенный Икабод проник в сени, являвшиеся, так сказать, центром дома ван Тасселей и обычным местом сбора членов семьи. |
Here rows of resplendent pewter, ranged on a long dresser, dazzled his eyes.
| Здесь его взор был ослеплён рядами сверкающей оловянной посуды, в чинном порядке расставленной на полках буфета. |
In one corner stood a huge bag of wool, ready to be spun; in another, a quantity of linsey-woolsey just from the loom; ears of Indian corn, and strings of dried apples and peaches, hung in gay festoons along the walls, mingled with the gaud of red peppers; and a door left ajar gave him a peep into the best parlor, where the claw-footed chairs and dark mahogany tables shone like mirrors; andirons, with their accompanying shovel and tongs, glistened from their covert of asparagus tops; mock-oranges and conch-shells decorated the mantelpiece; strings of various-colored birds eggs were suspended above it; a great ostrich egg was hung from the centre of the room, and a corner cupboard, knowingly left open, displayed immense treasures of old silver and well-mended china.
| В одном углу он заметил огромный мешок с шерстью, готовой для пряжи, в другом – только что снятые со станка куски грубошёрстной ткани; початки кукурузы, вязки сушеных яблок и персиков, весёлыми узорами развешанные вдоль стен, перемежались с яркими пятнами красного перца, а полуоткрытая дверь позволяла ему окинуть взглядом парадную комнату, в которой кресла с ножками в виде звериных лап и тёмные столы красного дерева блестели, как зеркало; таган и его вечные спутники – совок и щипцы – поблёскивали сквозь свисающие с камина кончики стеблей аспарагуса; искусственные апельсины и большие морские раковины украшали камин, над которым висели нанизанные на нитку разноцветные птичьи яйца; посреди комнаты с потолка спускалось огромное страусовое яйцо; в шкафу, находившемся в одном из углов этой гостиной и не без намерения оставленном открытым, виднелись несметные сокровища, состоявшие из старинного серебра и искусно склеенного фарфора. |
From the moment Ichabod laid his eyes upon these regions of delight, the peace of his mind was at an end, and his only study was how to gain the affections of the peerless daughter of Van Tassel.
| Побывав в этом сказочном царстве, Икабод окончательно утратил душевный покой; все его помыслы сосредоточились на одном: как бы завоевать взаимность несравненной дочки ван Тасселя. |
In this enterprise, however, he had more real difficulties than generally fell to the lot of a knight-errant of yore, who seldom had anything but giants, enchanters, fiery dragons, and such like easily conquered adversaries, to contend with and had to make his way merely through gates of iron and brass, and walls of adamant to the castle keep, where the lady of his heart was confined; all which he achieved as easily as a man would carve his way to the centre of a Christmas pie; and then the lady gave him her hand as a matter of course.
| В этом предприятии ему, впрочем, предстояло преодолеть гораздо большие трудности, нежели те, что выпадали обычно на долю странствующих рыцарей доброго старого времени, которым не часто приходилось сталкиваться с кем либо иным, кроме гигантов, волшебников, злых драконов и тому подобных без труда обуздываемых противников, а также нужно было пробиться через какие нибудь пустячные железные или медные двери и адамантовые стены, чтобы проникнуть в одну из замковых башен, где томилась дама их сердца; все это рыцарь проделывал с такою же лёгкостью, с какою мы добираемся до начинки рождественского пирога; после чего красавица, разумеется, отдавала ему руку и сердце. |
Ichabod, on the contrary, had to win his way to the heart of a country coquette, beset with a labyrinth of whims and caprices, which were forever presenting new difficulties and impediments; and he had to encounter a host of fearful adversaries of real flesh and blood, the numerous rustic admirers, who beset every portal to her heart, keeping a watchful and angry eye upon each other, but ready to fly out in the common cause against any new competitor.
| Икабоду, однако, предстояло пробиться к сердцу сельской кокетки, ограждённому лабиринтом прихотей и капризов, порождавших на его пути все вновь и вновь возникавшие трудности и преграды; ему предстояло столкнуться с кучей свирепых соперников, бесчисленных деревенских воздыхателей, наделённых самой настоящей плотью и кровью, соперников, ревниво охранявших подступы к её сердцу, насторожённо и злобно следивших один за другим, но готовых объединиться ради общего дела и совместными усилиями раздавить нового соискателя. |
Among these, the most formidable was a burly, roaring, roystering blade, of the name of Abraham, or, according to the Dutch abbreviation, Brom Van Brunt, the hero of the country round, which rang with his feats of strength and hardihood.
| Среди них наиболее грозным противником был дюжий, суматошный и буйный молодой человек по имени Абрагам, или, как принято говорить у голландцев, Бром ван Брунт, герой здешних мест, молва о подвигах и силе которого гремела в окрестностях. |
He was broad-shouldered and double-jointed, with short curly black hair, and a bluff but not unpleasant countenance, having a mingled air of fun and arrogance.
| Это был широкоплечий, мускулистый парень с короткими курчавыми волосами и грубоватым, хотя и не лишенным приятности, весёлым, задорным и одновременно дерзким лицом. |
From his Herculean frame and great powers of limb he had received the nickname of BROM BONES, by which he was universally known.
| По причине геркулесового сложения и огромной физической силы он получил прозвище Бром Боне, и под этим именем был известен повсюду. |
He was famed for great knowledge and skill in horsemanship, being as dexterous on horseback as a Tartar.
| Он пользовался славой отличного наездника и действительно сидел в седле как татарин. |
He was foremost at all races and cock fights; and, with the ascendancy which bodily strength always acquires in rustic life, was the umpire in all disputes, setting his hat on one side, and giving his decisions with an air and tone that admitted of no gainsay or appeal.
| Он неизменно присутствовал на всех скачках и петушиных боях и благодаря своей физической силе, которая в условиях деревенской жизни придаёт человеку известный вес и влияние, постоянно бывал третейским судьёй во всех спорах и ссорах, причём, сдвинув набекрень шапку, выносил решения тоном, не допускавшим ни недовольства, ни возражений. |
He was always ready for either a fight or a frolic; but had more mischief than ill-will in his composition; and with all his overbearing roughness, there was a strong dash of waggish good humor at bottom.
| Он пребывал во всегдашней готовности учинить драку или какую-нибудь забавную выходку, хотя, в сущности говоря, в нем было гораздо больше задора, чем злобы; при всей его безграничной грубости основной чертой характера Брома была неудержимо рвущаяся наружу молодая, проказливая весёлость. |
He had three or four boon companions, who regarded him as their model, and at the head of whom he scoured the country, attending every scene of feud or merriment for miles round.
| Его окружали три или четыре приятеля, которых он, можно сказать, воспитал и которые смотрели на него как на свой образец, во главе их он разъезжал по окрестностям, присутствуя при каждой ссоре и на каждом весёлом сборище на несколько миль в окружности. |
In cold weather he was distinguished by a fur cap, surmounted with a flaunting fox’s tail; and when the folks at a country gathering descried this well-known crest at a distance, whisking about among a squad of hard riders, they always stood by for a squall.
| В холодную погоду его можно было узнать по меховой шапке, увенчанной пышным лисьим хвостом, и когда фермеры на сельских сходах замечали где-нибудь в отдалении этот хорошо знакомый всем головной убор впереди кучки отчаянных всадников, они всегда ожидали неминуемой бури. |
Sometimes his crew would be heard dashing along past the farmhouses at midnight, with whoop and halloo, like a troop of Don Cossacks; and the old dames, startled out of their sleep, would listen for a moment till the hurry-scurry had clattered by, and then exclaim, “Ay, there goes Brom Bones and his gang!”
| Порою его ватага, проносясь в полночь позади фермерских домиков, давала о себе знать криком и гиканьем, напоминавшими крики и гиканье донских казаков, и старухи, внезапно пробудившись от сна и прислушиваясь, пока все не смолкнет, восклицали: "Ах, да ведь это Бром Боне со своею ватагою!" |
The neighbors looked upon him with a mixture of awe, admiration, and good-will; and, when any madcap prank or rustic brawl occurred in the vicinity, always shook their heads, and warranted Brom Bones was at the bottom of it.
| Соседи поглядывали на него со страхом и вместе с тем с восхищением и любовью, а когда поблизости случалась какая-нибудь сумасбродная выходка или изрядная потасовка, они неизменно покачивали головами и выражали уверенность, что это дело рук Брома Бонса. |
This rantipole hero had for some time singled out the blooming Katrina for the object of his uncouth gallantries, and though his amorous toyings were something like the gentle caresses and endearments of a bear, yet it was whispered that she did not altogether discourage his hopes.
| Этот озорной герой с некоторого времени пленился цветущей Катриною и избрал её предметом своих неуклюжих ухаживаний. Хотя его любезности чрезвычайно походили на ласки и заботы медведя, все же, как передавали на ухо, она отнюдь не отвергала его искательств. |
Certain it is, his advances were signals for rival candidates to retire, who felt no inclination to cross a lion in his amours; insomuch, that when his horse was seen tied to Van Tassel’s paling, on a Sunday night, a sure sign that his master was courting, or, as it is termed, “sparking,” within, all other suitors passed by in despair, and carried the war into other quarters.
| Так ли, иначе ли, но это послужило предупреждением для всех остальных воздыхателей, поторопившихся убраться с дороги, ибо кто же склонен оспаривать возлюбленную у льва. Вот почему всякий раз, когда конь Брома в воскресный вечер бывал привязан у изгороди фермы ван Тасселей, – а это служило верным признаком того, что его хозяин ухаживает, или, как говорится, "увивается" где то внутри, – все остальные поклонники, отчаявшись в успехе, проходили мимо и переносили военные действия в другие места. |
Such was the formidable rival with whom Ichabod Crane had to contend, and, considering all things, a stouter man than he would have shrunk from the competition, and a wiser man would have despaired.
| Таков был грозный соперник, с которым предстояло столкнуться Икабоду Крейну. Приняв во внимание все обстоятельства, человек посильнее его, наверное, отказался бы от соперничества, человек помудрее – пришёл бы в отчаяние. |
He had, however, a happy mixture of pliability and perseverance in his nature; he was in form and spirit like a supple-jack — yielding, but tough; though he bent, he never broke; and though he bowed beneath the slightest pressure, yet, the moment it was away — jerk!—
| Но его характер представлял собою счастливое сочетание мягкости и упорства. И по своей внешности и по своему духу Икабод Крейн напоминал камышовую трость – он был гибок, но крепок; хотя он порою сгибался, однако сломить его никто бы не мог; он склонялся под малейшим нажимом, но все же через какое-нибудь мгновение – крак! – |
!—he was as erect, and carried his head as high as ever.
| и он опять выпрямлялся и так же высоко, как раньше, поднимал голову. |
To have taken the field openly against his rival would have been madness; for he was not a man to be thwarted in his amours, any more than that stormy lover, Achilles.
| Вступить в открытое единоборство с подобным противником было бы сумасшествием, ибо Бром не принадлежал к числу людей, допускающих препятствия в своих любовных делах; он был, пожалуй, более пламенный и более страстный поклонник, чем сам Ахиллес. |
Ichabod, therefore, made his advances in a quiet and gently insinuating manner.
| Икабод поэтому начал медленное, постепенное, на первый взгляд неприметное, наступление. |
Under cover of his character of singing-master, he made frequent visits at the farmhouse; not that he had anything to apprehend from the meddlesome interference of parents, which is so often a stumbling-block in the path of lovers.
| Прикрываясь своим знанием учителя пения, он стал частенько захаживать на ферму ван Тасселей; этот предлог потребовался не потому, что он опасался докучливой опеки родителей, которая так часто бывает камнем преткновения на любовной тропе. |
Balt Van Tassel was an easy indulgent soul; he loved his daughter better even than his pipe, and, like a reasonable man and an excellent father, let her have her way in everything.
| Балт ван Тассель был снисходителен; он любил свою дочь, любил её даже больше, чем трубку, и, как подобает рассудительному человеку и превосходнейшему отцу, предоставил ей свободно распоряжаться собой. |
His notable little wife, too, had enough to do to attend to her housekeeping and manage her poultry; for, as she sagely observed, ducks and geese are foolish things, and must be looked after, but girls can take care of themselves.
| Его достойная жёнушка была по горло занята домашним хозяйством и птичьим двором, ибо она рассудила, и, надо признать, весьма мудро, что утки и гуси – сумасшедший народ, нуждающийся в присмотре, тогда как девушки сами в состоянии позаботиться о себе. |
Thus, while the busy dame bustled about the house, or plied her spinning-wheel at one end of the piazza, honest Balt would sit smoking his evening pipe at the other, watching the achievements of a little wooden warrior, who, armed with a sword in each hand, was most valiantly fighting the wind on the pinnacle of the barn.
| Вот почему эта вечно хлопочущая хозяйка или носилась по всему дому, или усердно трудилась за прялкой на одном конце веранды, в то время как на другом добряк Балт ван Тассель дымил своей вечернею трубкой, пристально наблюдая за движениями маленького деревянного воина, вооруженного парой шпажонок – по одной в каждой руке – и храбро сражавшегося с ветром на башенке, венчавшей собою хлебный амбар. |
In the mean time, Ichabod would carry on his suit with the daughter by the side of the spring under the great elm, or sauntering along in the twilight, that hour so favorable to the lover’s eloquence.
| А Икабод между тем любезничал с дочерью либо у родника под раскидистым вязом, либо прогуливался по двору в сумерках, в час, когда все благоприятствует красноречивым излияниям влюблённых. |
I profess not to know how women’s hearts are wooed and won.
| Признаюсь, мне неизвестно, каким собственно способом осаждают и как в конце концов завоёвывают женское сердце. |
To me they have always been matters of riddle and admiration.
| Оно для меня всегда оставалось загадкой и предметом неподдельного восхищения. |
Some seem to have but one vulnerable point, or door of access; while others have a thousand avenues, and may be captured in a thousand different ways.
| Иной раз сердце это имеет какое-нибудь уязвимое место, иначе говоря – как бы входную дверь, в то время как в другие сердца ведут тысячи путей, так что овладеть ими можно с помощью тысячи способов. |
It is a great triumph of skill to gain the former, but a still greater proof of generalship to maintain possession of the latter, for man must battle for his fortress at every door and window.
| Победа над первым – величайший триумф ловкости и находчивости, но высшее доказательство стратегического таланта – это умение удерживать власть над вторым, ибо тут мужчине приходится биться за крепость у всех ворот и у каждой бойницы. |
He who wins a thousand common hearts is therefore entitled to some renown; but he who keeps undisputed sway over the heart of a coquette is indeed a hero.
| Человек, завоевавший тысячу обыкновенных сердец, приобретает благодаря такому подвигу известную славу, но тот, кому удаётся сохранить безусловную власть над сердцем кокетки, тот поистине настоящий герой. |
Certain it is, this was not the case with the redoubtable Brom Bones; and from the moment Ichabod Crane made his advances, the interests of the former evidently declined: his horse was no longer seen tied to the palings on Sunday nights, and a deadly feud gradually arose between him and the preceptor of Sleepy Hollow.
| Грозный Боне отнюдь не принадлежал к разряду героев, и едва Икабод перешёл к наступательным действиям, как надежды Брома стали заметно склоняться к закату: никто не видел больше его коня в воскресный вечер у изгороди фермы ван Тасселей; между ним и наставником Сонной Лощины мало помалу возгорелась вражда не на жизнь, а на смерть. |
Brom, who had a degree of rough chivalry in his nature, would fain have carried matters to open warfare and have settled their pretensions to the lady, according to the mode of those most concise and simple reasoners, the knights-errant of yore,—by single combat; but Ichabod was too conscious of the superior might of his adversary to enter the lists against him; he had overheard a boast of Bones, that he would “double the schoolmaster up, and lay him on a shelf of his own schoolhouse;” and he was too wary to give him an opportunity.
| Бром, не лишенный своеобразного, хотя весьма дикого и грубого рыцарства, был не прочь довести дело до открытого столкновения и решить спор о даме сердца в соответствии с обычаем наиболее прямолинейных и не мудрствующих мыслителей – я имею в виду странствующих рыцарей минувших времён, – то есть, говоря попросту, поединком. Но Икабод слишком хорошо представлял себе соотношение сил, чтобы принять вызов и выйти на арену турнира. До него дошли хвастливые слова Брома, заявившего, что "он сложит учителя вдвое и засунет на самую дальнюю полку в его собственном классе", и он принял необходимые меры, чтобы не предоставить удобного случая для исполнения этой угрозы. Его последовательное и упрямое миролюбие доводило Брома до бешенства. |
There was something extremely provoking in this obstinately pacific system; it left Brom no alternative but to draw upon the funds of rustic waggery in his disposition, and to play off boorish practical jokes upon his rival.
| У него не оставалось иного выбора, как обратиться к испытанному арсеналу деревенского остроумия и обрушиться на своего соперника градом грубых выходок и проделок. |
Ichabod became the object of whimsical persecution to Bones and his gang of rough riders.
| Бедный Икабод сделался предметом преследования со стороны тороватого на выдумки Бонса и его буйной ватаги. |
They harried his hitherto peaceful domains; smoked out his singing school by stopping up the chimney; broke into the schoolhouse at night, in spite of its formidable fastenings of withe and window stakes, and turned everything topsy-turvy, so that the poor schoolmaster began to think all the witches in the country held their meetings there.
| Они опустошали его некогда мирное царство, подкуривали, заткнув печную трубу, его школу пения и, несмотря на грозные преграды в виде ивового прута и ставней, пробрались однажды ночью в школьное помещение и наделали тут такого содому, что бедняга учитель готов был подумать, что у него в школе справляли шабаш колдуны и волшебники здешних мест. |
But what was still more annoying, Brom took all opportunities of turning him into ridicule in presence of his mistress, and had a scoundrel dog whom he taught to whine in the most ludicrous manner, and introduced as a rival of Ichabod’s, to instruct her in psalmody.
| Но что было ещё возмутительней – Бром старался использовать любую возможность, дабы выставить Икабода в смешном виде перед владычицей его сердца: он обучил своего негодного пса препотешно скулить и повизгивать и, приведя его пред очи Катрины, заявил, что это – достойный конкурент Икабода, способный не хуже последнего посвятить её в тайны распевания псалмов. |
In this way matters went on for some time, without producing any material effect on the relative situations of the contending powers.
| Дни шли за днями, а между тем в положении соперничающих сторон не замечалось никакой существенной перемены. |
On a fine autumnal afternoon, Ichabod, in pensive mood, sat enthroned on the lofty stool from whence he usually watched all the concerns of his little literary realm.
| Однажды, в чудесный день золотой осени, Икабод, задумчивый и мечтательный, восседал на высоком, точно трон, стуле, с которого он обыкновенно следил за течением жизни в подвластном ему маленьком государстве. |
In his hand he swayed a ferule, that sceptre of despotic power; the birch of justice reposed on three nails behind the throne, a constant terror to evil doers, while on the desk before him might be seen sundry contraband articles and prohibited weapons, detected upon the persons of idle urchins, such as half-munched apples, popguns, whirligigs, fly-cages, and whole legions of rampant little paper gamecocks.
| Рука его держала линейку – этот скипетр деспотической власти; лоза правосудия, внушающая от века ужас всякому лиходею, покоилась на трёх гвоздях позади царского трона, в то время как пред ним, на кафедре, можно было увидеть груду запрещённого к ношению оружия и всевозможную контрабанду, отобранную у лодырей и шалопаев из числа его подданных: тут были хлопушки, волчки, огрызки недоеденных яблок, клетки для мух и целые легионы задорных, сделанных из бумаги, боевых петушков. |
Apparently there had been some appalling act of justice recently inflicted, for his scholars were all busily intent upon their books, or slyly whispering behind them with one eye kept upon the master; and a kind of buzzing stillness reigned throughout the schoolroom.
| Все говорило о том, что здесь только что произошёл грозный акт правосудия: школьники, деловито уткнувшись носами в книги и поглядывая исподтишка одним глазом на неумолимого педагога, лукаво перешептывались друг с другом, и только их шёпот слышался в классе. |
It was suddenly interrupted by the appearance of a negro in tow-cloth jacket and trowsers, a round-crowned fragment of a hat, like the cap of Mercury, and mounted on the back of a ragged, wild, half-broken colt, which he managed with a rope by way of halter.
| Впрочем, тишина была внезапно нарушена появлением негра, наряд которого состоял из грубой шерстяной куртки, таких же штанов и венчавшей его голову тульи от шляпы, чрезвычайно похожей на ермолку Меркурия. Восседая на спине косматого молодого, почти вовсе не объезженного коня, он управлял им при помощи обрывка веревки, заменявшего поводья. |
He came clattering up to the school door with an invitation to Ichabod to attend a merry-making or “quilting frolic,” to be held that evening at Mynheer Van Tassel’s; and having delivered his message with that air of importance, and effort at fine language, which a negro is apt to display on petty embassies of the kind, he dashed over the brook, and was seen scampering away up the hollow, full of the importance and hurry of his mission.
| Он подъехал к школе, постучал в дверь и пригласил Икабода на праздник или на "посиделки", которые должны были состояться в тот же вечер у мингера ван Тасселя. Выполнив свою задачу с серьезным и торжественным видом и попытками выражаться изысканно и благородно (как это вообще свойственно неграм при исполнении ими мелких поручений подобного рода), он перемахнул через ручей и, исполненный сознанием важности и спешности своей миссии, понёсся вверх по лощине. |
All was now bustle and hubbub in the late quiet schoolroom.
| В мгновение ока в недавно ещё тихом и чинном классе поднялись невообразимый гомон и суета. |
The scholars were hurried through their lessons without stopping at trifles; those who were nimble skipped over half with impunity, and those who were tardy had a smart application now and then in the rear, to quicken their speed or help them over a tall word.
| Школьники пустились рысью по урокам, не останавливаясь на мелочах; кто был попроворнее и половчее, безнаказанно про– пускал половину заданного, тогда как более медлительным и тугодумным время от времени перепадало по мягким частям, отчего у них сразу прибавлялось прыти или появлялось умение выговорить длинное слово. |
Books were flung aside without being put away on the shelves, inkstands were overturned, benches thrown down, and the whole school was turned loose an hour before the usual time, bursting forth like a legion of young imps, yelping and racketing about the green in joy at their early emancipation.
| Книги, вместо того чтобы выстроиться в порядке на полках, были брошены как попало, чернильницы перевёрнуты, скамейки опрокинуты; школа затихла и опустела на целый час раньше срока, и школьники, высыпавшие наружу, точно легион молодых чертенят, галдели, визжали и носились по зелёному лугу, радуясь нежданному и преждевременному освобождению. |
The gallant Ichabod now spent at least an extra half hour at his toilet, brushing and furbishing up his best, and indeed only suit of rusty black, and arranging his locks by a bit of broken looking-glass that hung up in the schoolhouse.
| Что касается Икабода, то он потратил на туалет никак не менее получаса; он тщательно вычистил свою лучшую и, по правде сказать, единственную, основательно порыжевшую чёрную пару, снял с неё сор и пылинки и, став перед куском разбитого зеркала, висевшего в помещении школы, долго приглаживал и приводил в порядок причёску. |
That he might make his appearance before his mistress in the true style of a cavalier, he borrowed a horse from the farmer with whom he was domiciliated, a choleric old Dutchman of the name of Hans Van Ripper, and, thus gallantly mounted, issued forth like a knight-errant in quest of adventures.
| Дабы предстать перед своей повелительницей в облике самого что ни на есть настоящего кавалера, он попросил у фермера, у которого в то время квартировал, – то был старый жёлчный голландец по имени Ганс ван Риппер – одолжить ему на вечер коня и, взгромоздившись на его спину, выехал, наконец, за ворота, словно странствующий рыцарь, пускающийся на поиски приключений. |
But it is meet I should, in the true spirit of romantic story, give some account of the looks and equipments of my hero and his steed.
| Я полагаю, что, в согласии с правилами истинно романтической повести, будет вполне уместно дать некоторое представление об общем виде и убранстве как моего героя, так и его скакуна. |
The animal he bestrode was a broken-down plow-horse, that had outlived almost everything but its viciousness.
| Конь, на котором восседал Икабод, был старой разбитой рабочею клячей, для которой все было в прошлом, почти все, за исключением её норова. |
He was gaunt and shagged, with a ewe neck, and a head like a hammer; his rusty mane and tail were tangled and knotted with burs; one eye had lost its pupil, and was glaring and spectral, but the other had the gleam of a genuine devil in it.
| Она была тощая, косматая, с овечьей шеей и с головой, похожей на молоток; её выцветшая грива и хвост спутались и сбились от засевших в них колючек репейника; один её глаз, лишенный зрачка, представлял собою сплошное бельмо и имел страшный вид, зато другой горел неукротимым огнём, точно в нем угнездился сам дьявол. |
Still he must have had fire and mettle in his day, if we may judge from the name he bore of Gunpowder.
| Впрочем, в далёкиё дни, если судить по имени, – а звали этого коня "Порох", – он отличался благородством и пылом. |
He had, in fact, been a favorite steed of his master’s, the choleric Van Ripper, who was a furious rider, and had infused, very probably, some of his own spirit into the animal; for, old and broken-down as he looked, there was more of the lurking devil in him than in any young filly in the country.
| Дело в том, что Порох был когда то любимым конём жёлчного и раздражительного Ганса ван Риппера, в своё время бешеного наездника, передавшего, должно быть, частичку своей былой страсти коню, ибо, несмотря на его дряхлый и немощный вид, тайный демон сказывался в нем в гораздо большей степени, чем в любой молодой кобыле окрестностей. |
Ichabod was a suitable figure for such a steed.
| Икабод был вполне подходящим всадником для подобного скакуна. |
He rode with short stirrups, which brought his knees nearly up to the pommel of the saddle; his sharp elbows stuck out like grasshoppers’; he carried his whip perpendicularly in his hand, like a sceptre, and as his horse jogged on, the motion of his arms was not unlike the flapping of a pair of wings.
| Он держался на коротко подобранных стременах, так что колени его были почти у луки седла; худые, острые локти торчали, как ножки кузнечика; его плеть, которую он зажал в руке концом вверх, походила на скипетр, и когда конь подбрасывал на ходу его тело, наездник размахивал руками, как крыльями. |
A small wool hat rested on the top of his nose, for so his scanty strip of forehead might be called, and the skirts of his black coat fluttered out almost to the horses tail.
| Его шерстяная шапочка была водружена прямо на переносицу, ибо вместо лба у него была лишь узенькая полоска, полы сюртука развевались почти над самым хвостом его лошади. |
Such was the appearance of Ichabod and his steed as they shambled out of the gate of Hans Van Ripper, and it was altogether such an apparition as is seldom to be met with in broad daylight.
| Таков был вид Икабода и его скакуна в тот момент, когда они выезжали за ворота Ганса ван Риппера, и надо признаться, что подобного рода картину не часто приходится видеть при дневном свете. |
It was, as I have said, a fine autumnal day; the sky was clear and serene, and nature wore that rich and golden livery which we always associate with the idea of abundance.
| Как я сказал, был чудесный день золотой осени; небо было безоблачно и прозрачно, природа успела облачиться в свой роскошный, златотканный наряд, который мы всегда связываем с представлением о богатстве и изобилии. |
The forests had put on their sober brown and yellow, while some trees of the tenderer kind had been nipped by the frosts into brilliant dyes of orange, purple, and scarlet.
| Леса оделись в полные достоинства, спокойные буро жёлтые краски, и только более хрупкие и чувствительные деревья, тронутые первыми заморозками, сверкали оранжевыми, пурпурными и алыми пятнами. |
Streaming files of wild ducks began to make their appearance high in the air; the bark of the squirrel might be heard from the groves of beech and hickory-nuts, and the pensive whistle of the quail at intervals from the neighboring stubble field.
| Высоко в небе уже потянулись тонкие линии диких уток; в березовых и ореховых рощах слышалась перекличка белок; время от времени с соседнего жнивья доносился задумчивый и нежный свист перепела. |
The small birds were taking their farewell banquets.
| Птицы помельче устраивали уже прощальные сборища. |
In the fullness of their revelry, they fluttered, chirping and frolicking from bush to bush, and tree to tree, capricious from the very profusion and variety around them.
| В упоении чирикая и веселясь, они порхали с куста на куст, с одного дерева на другое, беззаботные и легкомысленные, ибо вокруг царило великое изобилие и оживление. |
There was the honest cock robin, the favorite game of stripling sportsmen, with its loud querulous note; and the twittering blackbirds flying in sable clouds; and the golden-winged woodpecker with his crimson crest, his broad black gorget, and splendid plumage; and the cedar bird, with its red-tipt wings and yellow-tipt tail and its little monteiro cap of feathers; and the blue jay, that noisy coxcomb, in his gay light blue coat and white underclothes, screaming and chattering, nodding and bobbing and bowing, and pretending to be on good terms with every songster of the grove.
| Здесь был важный и неприступный самец реполов (излюбленная дичь юных охотников), кричавший пронзительным и сварливым голосом; здесь были чёрные певчие дрозды, летавшие тёмною тучей; золотокрылый дятел с малиновым гребешком, широким чёрным ожерельем и ярким радостным оперением; свиристель с красными по краям крылышками, с жёлтым кончиком хвоста и маленькой шапочкой из крошечных пёрышек; синяя сойка – эта шумная щеголиха, в нарядном и лёгком голубоватом кафтанчике, из под которого выглядывало белоснежное белье; она щебетала и чирикала, кивала головкой, приседала и кланялась, делая вид, что она на короткой ноге со всеми певуньями рощи. |
As Ichabod jogged slowly on his way, his eye, ever open to every symptom of culinary abundance, ranged with delight over the treasures of jolly autumn.
| Пока Икабод медленно трусил по дороге, его глаза, всегда широко открытые на все то, что имеет отношение к сытной и вкусной еде, с наслаждением останавливались на сокровищах, выставленных напоказ весёлою осенью. |
On all sides he beheld vast store of apples; some hanging in oppressive opulence on the trees; some gathered into baskets and barrels for the market; others heaped up in rich piles for the cider-press.
| Со всех сторон в огромном количестве видны были яблоки: одни висели ещё обременительным грузом на коренастых деревьях, другие были уложены в корзины и бочки для отправки на рынок, третьи, ссыпанные в колоссальные кучи, предназначались для выделки сидра. |
Farther on he beheld great fields of Indian corn, with its golden ears peeping from their leafy coverts, and holding out the promise of cakes and hasty-pudding; and the yellow pumpkins lying beneath them, turning up their fair round bellies to the sun, and giving ample prospects of the most luxurious of pies; and anon he passed the fragrant buckwheat fields breathing the odor of the beehive, and as he beheld them, soft anticipations stole over his mind of dainty slapjacks, well buttered, and garnished with honey or treacle, by the delicate little dimpled hand of Katrina Van Tassel.
| Дальше пошли обширные поля кукурузы: из под лиственного покрова на каждом стебле виднелись осыпанные золотом хохолки – это зрелище породило в нем видения пирожных и заварных пудингов; в то же время лежавшие между стеблями тыквы, повернувшие к солнцу свои чудесные округлые животы, заставили его вспомнить о роскошных, тающих во рту пирогах. Окончилась кукуруза, начались поля, засеянные гречихой; оттуда нёсся пряный дух пасеки, и, поглядывая в эту сторону, наш герой ощутил во рту сладостный вкус румяных оладий, которые плавали в масле и которые поливала медом или патокой нежная, маленькая, пухленькая, с очаровательными ямочками, ручка Катрины ван Тассель. |
Thus feeding his mind with many sweet thoughts and “sugared suppositions,” he journeyed along the sides of a range of hills which look out upon some of the goodliest scenes of the mighty Hudson.
| Насыщая своё воображение сладостными мыслями и "сахарными мечтами", он ехал вдоль цепи холмов, с которых открывается один из самых красивых видов на могучие воды Гудзона. |
The sun gradually wheeled his broad disk down in the west.
| Солнце медленно скрывалось на западе. |
The wide bosom of the Tappan Zee lay motionless and glassy, excepting that here and there a gentle undulation waved and prolonged the blue shadow of the distant mountain.
| Уходящая вдаль зеркальная гладь Таппан Зее была недвижима, разве где-нибудь, то здесь, то там, лёгкая рябь бороздила поверхность, вытягивая и удлиняя синюю тень далёкой горы. |
A few amber clouds floated in the sky, without a breath of air to move them.
| Несколько облачков янтарного цвета висели в бездонном небе, полная неподвижность воздуха позволяла им стоять на одном месте. |
The horizon was of a fine golden tint, changing gradually into a pure apple green, and from that into the deep blue of the mid-heaven.
| Горизонт, сначала горевший червонным золотом, постепенно меняя окраску, приобрёл оттенок, свойственный золотисто зелёной кожице зрелого яблока, и потом, наконец, сделался темно синим, как глубины небесного свода. |
A slanting ray lingered on the woody crests of the precipices that overhung some parts of the river, giving greater depth to the dark gray and purple of their rocky sides.
| Косой луч, замешкавшийся на лесистых гребнях нагорий, круто нависавших кое где над рекой, оттенял свинцовые и пурпурные тона скал и утёсов высокого берега. |
A sloop was loitering in the distance, dropping slowly down with the tide, her sail hanging uselessly against the mast; and as the reflection of the sky gleamed along the still water, it seemed as if the vessel was suspended in the air.
| Вдалеке виднелось маленькое суденышко, медленно спускавшееся вниз по течению, с парусами, праздно повисшими вдоль мачты. И так как в неподвижной воде отражалось небо, казалось, будто суденышко это парит в воздухе. |
It was toward evening that Ichabod arrived at the castle of the Heer Van Tassel, which he found thronged with the pride and flower of the adjacent country.
| Икабод добрался до "замка" ван Тасселя под вечер. |
Old farmers, a spare leathern-faced race, in homespun coats and breeches, blue stockings, huge shoes, and magnificent pewter buckles.
| Он застал здесь гордость и цвет округи. |
Their brisk, withered little dames, in close-crimped caps, long-waisted short gowns, homespun petticoats, with scissors and pincushions, and gay calico pockets hanging on the outside.
| Тут были пожилые фермеры: худые – кожа да кости – люди в домотканных штанах и куртках, в синих носках и огромных башмаках с великолепными оловянными пряжками; были и их маленькие, сухонькие, но проворные и весёлые жены в плоёных чепцах, в коротких платьях с низкою талией, в домотканных юбках, с ножницами и подушечками для иголок, с пёстрыми сумками из коленкора, висящими на поясе. |
Buxom lasses, almost as antiquated as their mothers, excepting where a straw hat, a fine ribbon, or perhaps a white frock, gave symptoms of city innovation. The sons, in short square-skirted coats, with rows of stupendous brass buttons, and their hair generally queued in the fashion of the times, especially if they could procure an eel-skin for the purpose, it being esteemed throughout the country as a potent nourisher and strengthener of the hair.
| Тут были также пышущие здоровьем девицы, одетые почти так же, как и мамаши, если не считать какой-нибудь соломенной шляпки, ленты или порою белого платья, что говорило о новшествах, занесенных из города, были, наконец, и молодые люди в куртках со срезанными под прямым углом фалдами (эти куртки были украшены рядами огромных, ярко начищенных медных пуговиц), с волосами, заплетёнными, по моде того времени, в косу, в особенности у тех, кому посчастливилось раздобыть кожу угря, ценимую в здешних местах в качестве мощного средства, способствующего росту волос. |
Brom Bones, however, was the hero of the scene, having come to the gathering on his favorite steed Daredevil, a creature, like himself, full of mettle and mischief, and which no one but himself could manage.
| Настоящим героем праздника был, впрочем. Бром Боне, прибывший на "посиделки" верхом на своём любимом Черте – существе, которое, подобно своему хозяину, было воплощением бешеной силы и озорства и на котором, кроме Брома, никто не мог усидеть. |
He was, in fact, noted for preferring vicious animals, given to all kinds of tricks which kept the rider in constant risk of his neck, for he held a tractable, well-broken horse as unworthy of a lad of spirit.
| К слову сказать, этот малый предпочитал норовистых коней, любивших выкидывать штуки и подвергать всадника постоянной опасности свернуть себе шею; послушную, хорошо выезженную лошадь он считал животным, недостойным парня с характером. |
Fain would I pause to dwell upon the world of charms that burst upon the enraptured gaze of my hero, as he entered the state parlor of Van Tassel’s mansion.
| Тщетно было бы пытаться обрисовать мир чудес, открывшийся восхищенным взорам моего героя, едва только он вошёл в роскошную гостиную дома ван Тасселей. |
Not those of the bevy of buxom lasses, with their luxurious display of red and white; but the ample charms of a genuine Dutch country tea-table, in the sumptuous time of autumn.
| Его восхитил не столько даже выводок пышущих здоровьем девиц и обворожительная выставка "белого и румяного", сколько очарование настоящего голландского праздничного стола, и к тому же – в деревне, и к тому же – в пору осеннего изобилия. Боже мой, чего, чего там только не было! |
Such heaped up platters of cakes of various and almost indescribable kinds, known only to experienced Dutch housewives!
| Сколько блюд с пирожными всевозможных, не поддающихся описанию разновидностей, известных лишь опытным голландским хозяйкам! |
There was the doughty doughnut, the tender oly koek, and the crisp and crumbling cruller; sweet cakes and short cakes, ginger cakes and honey cakes, and the whole family of cakes.
| Там были знаменитые ореховые пирожные, тающие во рту "оли коек" , рассыпчатые, хрустящие под зубами нежные пончики; были пирожные из сладкого и пирожные из слоёного теста, пирожные имбирные, пирожные медовые – вся пирожная порода вообще. |
And then there were apple pies, and peach pies, and pumpkin pies; besides slices of ham and smoked beef; and moreover delectable dishes of preserved plums, and peaches, and pears, and quinces; not to mention broiled shad and roasted chickens; together with bowls of milk and cream, all mingled higgledy-piggledy, pretty much as I have enumerated them, with the motherly teapot sending up its clouds of vapor from the midst — Heaven bless the mark!
| Там были также яблочные пироги, пироги с персиком и пироги с тыквой; нарезанная ветчина и копчёная говядина; сверх того, чудесные лакомства из сливового варенья, персиков, груш и айвы, не говоря уже о тушеной рыбе и жареных цыплятах, о мисках с молоком и со сливками. Все это было расставлено вперемежку, приблизительно так, как я описал, по соседству с фамильным чайником, испускавшим клубы пара посредине стола, – да будет благословенно столь роскошное зрелище! |
I want breath and time to discuss this banquet as it deserves, and am too eager to get on with my story.
| У меня не хватает ни времени, ни сил, чтобы достойным образом описать это пиршество, а кроме того, мне не терпится продолжать мою повесть. |
Happily, Ichabod Crane was not in so great a hurry as his historian, but did ample justice to every dainty.
| К счастью, Икабод Крейн, в отличие от своего историка, никуда не спешил и мог отдать должное каждому лакомству. |
He was a kind and thankful creature, whose heart dilated in proportion as his skin was filled with good cheer, and whose spirits rose with eating, as some men’s do with drink.
| Он был существом добрым и признательным; сердце его становилось вместительнее, по мере того как чрево наполнялось вкусной едой; она поднимала его настроение, подобно тому как у многих оно поднимается от возлияний. |
He could not help, too, rolling his large eyes round him as he ate, and chuckling with the possibility that he might one day be lord of all this scene of almost unimaginable luxury and splendor.
| Уплетая за обе щеки, он разглядывал своими широко раскрытыми глазами все окружающее и улыбался при мысли, что в один прекрасный день он, Икабод, может стать хозяином всей этой невообразимой роскоши, всех этих богатств. |
Then, he thought, how soon he’d turn his back upon the old schoolhouse; snap his fingers in the face of Hans Van Ripper, and every other niggardly patron, and kick any itinerant pedagogue out of doors that should dare to call him comrade!
| Он предавался мечтам и представлял себе, как вскоре он скажет "прости" старому неприютному школьному зданию, как щёлкнет пальцами перед носом Ганса ван Риппера или ещё кого-нибудь из своих жадных, смотрящих в рот квартирных хозяев, как прогонит прочь от дверей незадачливого странствующего учителя, когда тот дерзнёт обратиться к нему со словом "собрат". |
Old Baltus Van Tassel moved about among his guests with a face dilated with content and good humor, round and jolly as the harvest moon.
| Старый Балт ван Тассель обходил гостей с лицом, расплывшимся от удовольствия и доброго настроения, круглым и весёлым, как полная луна. |
His hospitable attentions were brief, but expressive, being confined to a shake of the hand, a slap on the shoulder, a loud laugh, and a pressing invitation to “fall to, and help themselves.”
| Любезности гостеприимного хозяина были кратки, но выразительны и сводились к рукопожатию, похлопыванию по плечу, раскатистому громкому смеху и настойчивому совету "приналечь и позаботиться о себе". |
And now the sound of the music from the common room, or hall, summoned to the dance.
| Но вот звуки музыки из комнаты для гостей послужили приглашением к танцам. |
The musician was an old gray-headed negro, who had been the itinerant orchestra of the neighborhood for more than half a century.
| Обязанности музыканта исполнял старый, седоволосый негр, уже более полувека представлявший в своём лице бродячий оркестр округи. |
His instrument was as old and battered as himself.
| Его инструмент был так же стар и так же разбит, как он сам. |
The greater part of the time he scraped on two or three strings, accompanying every movement of the bow with a motion of the head; bowing almost to the ground, and stamping with his foot whenever a fresh couple were to start.
| По большей части он пиликал, пользуясь двумя или тремя струнами, но зато каждый взмах смычка сопровождал движением головы, наклоняясь почти до самого пола и отбивая ногою такт всякий раз, когда к танцам присоединялась новая пара. |
Ichabod prided himself upon his dancing as much as upon his vocal powers.
| Икабод в такой же мере гордился умением танцевать, как и своим вокальным талантом. |
Not a limb, not a fibre about him was idle; and to have seen his loosely hung frame in full motion, and clattering about the room, you would have thought St. Vitus himself, that blessed patron of the dance, was figuring before you in person.
| Ни один мускул, ни одна жилка не оставались при этом без дела; наблюдая его вихляющуюся в вихре движений фигуру, его ноги, топочущие по всей комнате, вы могли бы подумать, что пред вами – сам святой Витт, благословенный покровитель пляски и пляшущих. |
He was the admiration of all the negroes; who, having gathered, of all ages and sizes, from the farm and the neighborhood, stood forming a pyramid of shining black faces at every door and window, gazing with delight at the scene, rolling their white eyeballs, and showing grinning rows of ivory from ear to ear.
| Он приводил в восторг многочисленных негров всех возрастов и размеров, сбегавшихся с фермы и из окрестностей; они стояли, составив пирамиду из блестящих, сияющих лиц у каждого окна и у каждой двери, и с восхищением глазели, вращая белками, на эту сцену веселья, обнажая ряды белых, точно слоновая кость, зубов и разевая рты от уха до уха. |
How could the flogger of urchins be otherwise than animated and joyous?
| И он, так беспощадно поровший своих сорванцов, – разве мог он испытывать сейчас какие-нибудь иные чувства, кроме подъёма и радости! |
The lady of his heart was his partner in the dance, and smiling graciously in reply to all his amorous oglings; while Brom Bones, sorely smitten with love and jealousy, sat brooding by himself in one corner.
| Ведь дама его сердца была рядом с ним, была его неизменною парою в танцах; в ответ на его влюблённые взгляды на её устах появлялась очаровательная улыбка, в то время как Бром Боне, сгорая от любви и от ревности, погруженный в печальные размышления, прятался в одном из углов гостиной. |
When the dance was at an end, Ichabod was attracted to a knot of the sager folks, who, with Old Van Tassel, sat smoking at one end of the piazza, gossiping over former times, and drawing out long stories about the war.
| По окончании танцев Икабод примкнул к кружку мудрецов, которые вместе с Балтом ван Тасселем устроились на веранде, курили, вели беседу о былых временах и рассказывали длинные предлинные истории о войне. |
This neighborhood, at the time of which I am speaking, was one of those highly favored places which abound with chronicle and great men.
| Во времена, о которых идёт речь в нашем повествовании, район его действия был одним из тех счастливых углов, где кишмя кишели великие люди и хроники минувших событий. |
The British and American line had run near it during the war; it had, therefore, been the scene of marauding and infested with refugees, cowboys, and all kinds of border chivalry.
| В дни войны британские и американские укреплённые линии проходили неподалёку отсюда, так что область эта сделалась ареной мародёрства и бесчинств, чинимых дезертирами, ковбоями и пограничными рыцарями всякого рода. |
Just sufficient time had elapsed to enable each storyteller to dress up his tale with a little becoming fiction, and, in the indistinctness of his recollection, to make himself the hero of every exploit.
| С той поры протекло как раз столько времени, сколько требуется для того, чтобы всякий рассказчик мог облечь свой рассказ соответствующей долей вымысла и в подернутых дымкой тумана воспоминаниях произвести самого себя в герои, приписав себе всевозможные подвиги. |
There was the story of Doffue Martling, a large blue-bearded Dutchman, who had nearly taken a British frigate with an old iron nine-pounder from a mud breastwork, only that his gun burst at the sixth discharge.
| Здесь можно было услышать историю Дофью Мартлинга, огромного голландца с иссиня чёрною бородой, палившего с земляного бруствера из старой железной девятифунтовой пушки; он захватил бы британский фрегат, да орудие его разорвалось на шестом выстреле. |
And there was an old gentleman who shall be nameless, being too rich a mynheer to be lightly mentioned, who, in the battle of White Plains, being an excellent master of defence, parried a musket-ball with a small sword, insomuch that he absolutely felt it whiz round the blade, and glance off at the hilt; in proof of which he was ready at any time to show the sword, with the hilt a little bent.
| Здесь присутствовал также один пожилой джентльмен, пусть он останется безымянным, ибо это слишком богатый мингер, чтобы называть его имя по такому пустячному поводу, – который, искусно фехтуя, в сражении при Уайтплейнз отразил своей короткою шпагой мушкетную пулю, причём – какие же тут возможны сомнения? – он явственно слышал, как она просвистела возле клинка, и видел, как блеснула, ударившись об эфес, в подтверждение чего он всегда готов был показывать эту самую шпагу с немного помятым эфесом. |
There were several more that had been equally great in the field, not one of whom but was persuaded that he had a considerable hand in bringing the war to a happy termination.
| Здесь присутствовали и ещё многие, совершившие на полях битв не менее доблестные деяния, и каждый из них пребывал в глубочайшей уверенности, что счастливый исход войны – в значительной мере дело и его рук. |
But all these were nothing to the tales of ghosts and apparitions that succeeded.
| Но все это было ничто по сравнению с последовавшими затем рассказами о духах и привидениях. |
The neighborhood is rich in legendary treasures of the kind.
| Эта местность, как я указывал выше, богата драгоценными сказаниями подобного рода. |
Local tales and superstitions thrive best in these sheltered, long-settled retreats; but are trampled under foot by the shifting throng that forms the population of most of our country places.
| Ведь местные легенды и суеверия лучше всего разрастаются и расцветают в таких захолустных, давно заселённых укромных углах и, напротив, бывают затоптаны под ногами вечно снующих толп, составляющих большинство сельского населения нашей страны. |
Besides, there is no encouragement for ghosts in most of our villages, for they have scarcely had time to finish their first nap and turn themselves in their graves, before their surviving friends have travelled away from the neighborhood; so that when they turn out at night to walk their rounds, they have no acquaintance left to call upon.
| Кроме того, наши деревни – места явно неподходящие для духов и призраков потому, что не успеют эти последние погрузиться в свой первый сон и повернуться в могиле, как их живые приятели перекочёвывают на новое место, так что, выходя в ночной обход, они не находят больше знакомых, которых могли б навестить. |
This is perhaps the reason why we so seldom hear of ghosts except in our long-established Dutch communities.
| Этим, возможно, и объясняется то обстоятельство, что мы исключительно редко слышим о духах где-нибудь в другом месте, кроме старинных голландских поселений. |
The immediate cause, however, of the prevalence of supernatural stories in these parts, was doubtless owing to the vicinity of Sleepy Hollow.
| Однако непосредственная причина отмечаемого в этих местах преобладания сверхъестественных россказней кроется, несомненно, в близости Сонной Лощины. |
There was a contagion in the very air that blew from that haunted region; it breathed forth an atmosphere of dreams and fancies infecting all the land.
| Её влияние разносится как бы вместе с воздухом, притекающим из этой зачарованной стороны; он распространяет атмосферу грёз и видений, заражающую окрестности. |
Several of the Sleepy Hollow people were present at Van Tassel’s, and, as usual, were doling out their wild and wonderful legends.
| Несколько обитателей Сонной Лощины, оказавшихся среди гостей Балта ван Тасселя, не замедлили, по обыкновению, угостить присутствующих жуткими и повергающими в изумление легендами. |
Many dismal tales were told about funeral trains, and mourning cries and wailings heard and seen about the great tree where the unfortunate Major André was taken, and which stood in the neighborhood.
| Было рассказано немало страшных историй о похоронных процессиях и душераздирающих воплях у большого дерева, близ которого был схвачен несчастный майор Андре и которое росло невдалеке от фермы ван Тасселя. |
Some mention was made also of the woman in white, that haunted the dark glen at Raven Rock, and was often heard to shriek on winter nights before a storm, having perished there in the snow.
| Не была забыта и женщина в белом, которую не раз видели в мрачном овраге у Вороньей Скалы, где она когда то погибла в снегу, и её крики доносились оттуда в зимние ночи перед метелью. |
The chief part of the stories, however, turned upon the favorite spectre of Sleepy Hollow, the Headless Horseman, who had been heard several times of late, patrolling the country; and, it was said, tethered his horse nightly among the graves in the churchyard.
| Основная масса рассказов была посвящена, однако, излюбленному призраку Сонной Лощины – Всаднику без головы, – который имел обыкновение рыскать в этих местах и которого не раз в последнее время здесь замечали; говорят, будто он каждую ночь треножит своего коня и оставляет его между могил на кладбище, возле церкви. |
The sequestered situation of this church seems always to have made it a favorite haunt of troubled spirits.
| Церковь, благодаря своему уединенному положению, уже давно превратилась в излюбленное пристанище мятущихся духов. |
It stands on a knoll, surrounded by locust-trees and lofty elms, from among which its decent, whitewashed walls shine modestly forth, like Christian purity beaming through the shades of retirement.
| Она стоит на невысоком бугре, окружённом акациями и могучими вязами; её опрятно выбеленные стены, выделяясь на тёмном пустынном фоне, сияют той скромною чистотой, которая заставляет вспомнить о христианском смирении и целомудрии. |
A gentle slope descends from it to a silver sheet of water, bordered by high trees, between which, peeps may be caught at the blue hills of the Hudson.
| Пологий спуск ведёт от неё к серебряной полоске воды, окаймлённой высокими раскидистыми деревьями, сквозь которые можно увидеть голубые холмы Гудзона. |
To look upon its grass-grown yard, where the sunbeams seem to sleep so quietly, one would think that there at least the dead might rest in peace.
| Глядя на заросший травою погост при церкви, где так безмятежно спят солнечные лучи, всякий решил бы, что пред ним надёжное убежище и что здесь мёртвые вовеки пребудут в мире и тишине. |
On one side of the church extends a wide woody dell, along which raves a large brook among broken rocks and trunks of fallen trees.
| По одну сторону церкви тянется обширная, заросшая лесом, ложбина; вдоль неё, среди обломков скал и поваленных бурей деревьев, ревёт и неистовствует быстрый поток. |
Over a deep black part of the stream, not far from the church, was formerly thrown a wooden bridge; the road that led to it, and the bridge itself, were thickly shaded by overhanging trees, which cast a gloom about it, even in the daytime; but occasioned a fearful darkness at night.
| Невдалеке, там, где поток достигает значительной глубины, его берега соединялись когда то деревянным мостом. Дорога, что вела к этому мосту, да и самый мост были скрыты в густой тени разросшихся могучих деревьев, и даже в полдень тут царил полумрак, сгущавшийся ночью в кромешную тьму. |
Such was one of the favorite haunts of the Headless Horseman, and the place where he was most frequently encountered.
| Таково было одно из самых любимых убежищ Всадника без головы, здесь его чаще всего встречали. |
The tale was told of old Brouwer, a most heretical disbeliever in ghosts, how he met the Horseman returning from his foray into Sleepy Hollow, and was obliged to get up behind him; how they galloped over bush and brake, over hill and swamp, until they reached the bridge; when the Horseman suddenly turned into a skeleton, threw old Brouwer into the brook, and sprang away over the tree-tops with a clap of thunder.
| Кто то рассказал историю, приключившуюся со старым упрямцем Броувером, начисто отрицавшим существование духов; и все же ему пришлось столкнуться с призрачным всадником, возвращавшимся после ночной вылазки к себе на погост, и он вынужден был сесть на коня позади гессенца. Они помчались, не обращая внимания на кусты и на заросли, по холмам и болотам, пока не долетели до моста, и тут Всадник без головы обернулся внезапно скелетом, сбросил старого Броувера в ревущий поток и, сопровождаемый гулом громовых раскатов, вихрем понёсся по верхушкам деревьев и в мгновение ока бесследно исчез. |
This story was immediately matched by a thrice marvellous adventure of Brom Bones, who made light of the Galloping Hessian as an arrant jockey.
| Эта история немедленно повлекла за собою рассказ о ещё более поразительном случае, происшедшем не с кем иным, как с самим Бромом Бонсом, по словам которого гессенец, оказывается, – страстный наездник. |
He affirmed that on returning one night from the neighboring village of Sing Sing, he had been overtaken by this midnight trooper; that he had offered to race with him for a bowl of punch, and should have won it too, for Daredevil beat the goblin horse all hollow, but just as they came to the church bridge, the Hessian bolted, and vanished in a flash of fire.
| Бром утверждал, что когда он возвращался однажды ночью из соседней деревни Синг Синг, его нагнал полуночный всадник; Бром предложил ему померяться в скачке, обещая, в случае поражения, поднести "безголовому" чашу отменного пунша. Он, конечно, одержал бы победу, поскольку Черт, пока дорога шла по лощине, все время оставлял призрачного коня позади, но едва только достигли они церковного моста, как гессенец, вырвавшись вперёд, рассыпался огненной вспышкой и сгинул. |
All these tales, told in that drowsy undertone with which men talk in the dark, the countenances of the listeners only now and then receiving a casual gleam from the glare of a pipe, sank deep in the mind of Ichabod.
| Эти рассказы, сообщаемые глухим ровным голосом, каким обычно беседуют в темноте, а также лица слушателей, время от времени освещаемые внезапно вспыхивающим огоньком трубки, глубоко запечатлелись в душе Икабода. |
He repaid them in kind with large extracts from his invaluable author, Cotton Mather, and added many marvellous events that had taken place in his native State of Connecticut, and fearful sights which he had seen in his nightly walks about Sleepy Hollow.
| Он сторицею отплатил за доставленное ему наслаждение, огласив пространные отрывки из своего бесценного Коттона Мезера и присовокупив к ним отчет о поразительных происшествиях, имевших место на его родине в Коннектикуте, и о тех жутких призраках, с которыми ему пришлось повстречаться во время ночных хождений по окрестностям Сонной Лощины. |
The revel now gradually broke up.
| Праздник мало помалу стихал. |
The old farmers gathered together their families in their wagons, and were heard for some time rattling along the hollow roads, and over the distant hills.
| Пожилые фермеры, собрав свои семьи в повозки, тронулись по домам, и некоторое время на дорогах долины и на далёких холмах слышалось громыханье колёс. |
Some of the damsels mounted on pillions behind their favorite swains, and their light-hearted laughter, mingling with the clatter of hoofs, echoed along the silent woodlands, sounding fainter and fainter, until they gradually died away,—and the late scene of noise and frolic was all silent and deserted.
| Некоторые из девиц уселись на крупы коней позади своих милых; их весёлый смех вместе с цоканьем копыт, отдаваясь эхом в безмолвных лесах, делался все глуше и глуше и, наконец, замолк где то вдали. |
Ichabod only lingered behind, according to the custom of country lovers, to have a tête-à-tête with the heiress; fully convinced that he was now on the high road to success.
| Там, где ещё недавно царили шум и веселье, стало пустынно и тихо; медлил один Икабод, в соответствии с обычаем местных влюблённых желавший провести с богатой наследницей положенный tete a tete. Теперь, больше чем когда бы то ни было, он верил в успех! |
What passed at this interview I will not pretend to say, for in fact I do not know.
| Что произошло у них во время свидания, сказать не берусь – мне это неведомо. |
Something, however, I fear me, must have gone wrong, for he certainly sallied forth, after no very great interval, with an air quite desolate and chapfallen.
| Впрочем, боюсь, что приключилось нечто неладное: во всяком случае, пробыв у Катрины очень недолго, он ушёл от неё в полном унынии. |
Oh, these women!
| Ах, женщины, женщины! |
these women! Could that girl have been playing off any of her coquettish tricks?
| Быть может, наша девица позволила себе какую-нибудь выходку, достойную завзятой кокетки. |
Was her encouragement of the poor pedagogue all a mere sham to secure her conquest of his rival?
| Кто знает, не притворялась ли она, что отдаёт предпочтение бедному педагогу, для того чтобы вернее завлечь его врага и соперника. То известно лишь небу; что до меня... |
Heaven only knows, not I!
| то я ничего не знаю. |
Let it suffice to say, Ichabod stole forth with the air of one who had been sacking a henroost, rather than a fair lady’s heart.
| Достаточно сказать, что Икабод уходил прочь с таким видом, точно явился сюда, чтобы похитить кур из курятника, а не сердце хорошенькой женщины. |
Without looking to the right or left to notice the scene of rural wealth, on which he had so often gloated, he went straight to the stable, and with several hearty cuffs and kicks roused his steed most uncourteously from the comfortable quarters in which he was soundly sleeping, dreaming of mountains of corn and oats, and whole valleys of timothy and clover.
| Не обращая внимания на окружающие богатства, которые прежде так часто привлекали его жадные взоры, он направился прямо в конюшню и, отпустив своему скакуну несколько здоровенных тумаков и затрещин, весьма неучтиво заставил его покинуть уютное, тёплое стойло, где тот успел было сладко заснуть и увидеть во сне горы ячменя, овса и долины, поросшие от края до края клевером и тимофеевкой. |
It was the very witching time of night that Ichabod, heavy-hearted and crestfallen, pursued his travels homewards, along the sides of the lofty hills which rise above Tarry Town, and which he had traversed so cheerily in the afternoon. The hour was as dismal as himself.
| Когда Икабод с тяжёлым сердцем и поникшей душою тронулся, наконец, домой и направил коня вдоль высоких холмов, которые тянутся над Тарри Тауном и которые он в таком радостном настроении пересекал, едучи сюда в гости, наступил излюбленный час духов и привидений, час столь же мрачный, как и сам Икабод. |
Far below him the Tappan Zee spread its dusky and indistinct waste of waters, with here and there the tall mast of a sloop, riding quietly at anchor under the land.
| Далеко внизу простиралась тёмная, едва различимая гладь Таппан Зее; кое где у берегов виднелись маленькие суденышки с высокими мачтами, мирно качавшиеся на якоре. |
In the dead hush of midnight, he could even hear the barking of the watchdog from the opposite shore of the Hudson; but it was so vague and faint as only to give an idea of his distance from this faithful companion of man.
| В мёртвом безмолвии полуночи до него доносился даже лай собаки с противоположного берега Гудзона, но звук был так слаб и нечеток, что порождал в нем лишь представление о том, как велико расстояние до этого верного спутника человека. |
Now and then, too, the long-drawn crowing of a cock, accidentally awakened, would sound far, far off, from some farmhouse away among the hills — but it was like a dreaming sound in his ear.
| Иногда откуда то издалека, с какой нибудь затерянной среди холмов одинокой фермы, слышалось протяжное пение нечаянно проснувшегося петуха, но и это казалось ему как бы смутным отзвуком нездешнего мира. |
No signs of life occurred near him, but occasionally the melancholy chirp of a cricket, or perhaps the guttural twang of a bullfrog from a neighboring marsh, as if sleeping uncomfortably and turning suddenly in his bed.
| Он не ощущал близ себя никаких признаков жизни, кроме случайного сонного и меланхоличного стрекотанья сверчка или порою гортанного кваканья жабы, исходившего из расположенного невдалеке болота, и, казалось, будто она квакает и кряхтит оттого, что приняла во сне неудобное положение и теперь внезапно перевернулась на другой бок. |
All the stories of ghosts and goblins that he had heard in the afternoon now came crowding upon his recollection.
| Все рассказы о духах и привидениях, слышанные Икабодом в течение вечера, теснились теперь в его памяти. |
The night grew darker and darker; the stars seemed to sink deeper in the sky, and driving clouds occasionally hid them from his sight.
| Ночь становилась все темней и темней; звезды, казалось, погрузились в бездонную глубину неба, и несущиеся в вышине облака время от времени скрывали их из виду. |
He had never felt so lonely and dismal.
| Икабод никогда ещё не чувствовал себя таким одиноким, таким удрученным. |
He was, moreover, approaching the very place where many of the scenes of the ghost stories had been laid.
| К тому же он приближался к месту, где разыгралось столько историй с участием призраков. |
In the centre of the road stood an enormous tulip-tree, which towered like a giant above all the other trees of the neighborhood, and formed a kind of landmark.
| Посреди дороги росло огромное тюльпанное дерево, словно гигант возвышавшееся над остальными своими собратьями и служившее местным жителям чем то вроде дорожной вехи. |
Its limbs were gnarled and fantastic, large enough to form trunks for ordinary trees, twisting down almost to the earth, and rising again into the air.
| Его фантастически искривленные суковатые ветви, настолько толстые, что могли бы сойти за ствол дерева средних размеров, спускались почти до самой земли и затем снова шли вверх. |
It was connected with the tragical story of the unfortunate André, who had been taken prisoner hard by; and was universally known by the name of Major André’s tree.
| Это дерево было связано с трагической историей бедняги Андре, захваченного тут в плен, вследствие чего его повсеместно называли не иначе, как деревом майора Андре. |
The common people regarded it with a mixture of respect and superstition, partly out of sympathy for the fate of its ill-starred namesake, and partly from the tales of strange sights, and doleful lamentations, told concerning it.
| Простой народ взирал на него с некоторым благоговением, смешанным с суеверным страхом, что находит своё объяснение, с одной стороны, в сочувствии к судьбе его несчастного тёзки, а с другой – в толках о странных видениях и скорбных стенаниях, связанных с этим деревом. |
As Ichabod approached this fearful tree, he began to whistle; he thought his whistle was answered; it was but a blast sweeping sharply through the dry branches.
| Приближаясь к жуткому дереву, Икабод стал было насвистывать; ему показалось, что на его свист кто то ответил, но то был всего-навсего порыв резкого ветра, пронёсшегося среди засохших ветвей. |
As he approached a little nearer, he thought he saw something white, hanging in the midst of the tree: he paused and ceased whistling but, on looking more narrowly, perceived that it was a place where the tree had been scathed by lightning, and the white wood laid bare.
| Подъехав ближе, он увидел, что посреди дерева висит что то белое; он остановился и замолчал; присмотревшись, он обнаружил, что это не что иное, как место, куда ударила молния, содравшая тут кору. |
Suddenly he heard a groan — his teeth chattered, and his knees smote against the saddle: it was but the rubbing of one huge bough upon another, as they were swayed about by the breeze.
| Вдруг ему послышался стон; зубы его застучали, колени начали выстукивать барабанную дробь по седлу, но оказалось, что это раскачиваемые ветром крупные ветви сталкиваются и трутся одна о другую. |
He passed the tree in safety, but new perils lay before him.
| Он благополучно миновал дерево, но его подстерегали другие напасти. |
About two hundred yards from the tree, a small brook crossed the road, and ran into a marshy and thickly-wooded glen, known by the name of Wiley’s Swamp.
| Примерно в двухстах ярдах от дерева дорогу пересекал маленький ручеёк, исчезавший в заболоченном и заросшем овраге, известном под именем топи Вилея. |
A few rough logs, laid side by side, served for a bridge over this stream.
| Несколько положенных в ряд нетёсаных брёвен – таков был мост через этот ручей. |
On that side of the road where the brook entered the wood, a group of oaks and chestnuts, matted thick with wild grape-vines, threw a cavernous gloom over it.
| По одну сторону дороги, там, где ручей сворачивал в лес, небольшая рощица из густо перевитых и оплетённых диким виноградом дубов и каштанов окутывала его полумраком: тут было темно, как в пещере. |
To pass this bridge was the severest trial.
| Переправа по мосту представляла собой серьезное испытание. |
It was at this identical spot that the unfortunate André was captured, and under the covert of those chestnuts and vines were the sturdy yeomen concealed who surprised him.
| Именно здесь, на этом же месте, был схвачен несчастный Андре, и, скрытые чащей этих каштанов и дикого винограда, притаились в засаде напавшие на него дюжие иомены. |
This has ever since been considered a haunted stream, and fearful are the feelings of the schoolboy who has to pass it alone after dark.
| С той поры считалось, что ручей пребывает во власти колдовских чар и что в зарослях водится нечистая сила. Нетрудно себе представить, как трясся от страха какой-нибудь школьник, которому случалось проходить в одиночестве по мосту после наступления темноты. |
As he approached the stream, his heart began to thump; he summoned up, however, all his resolution, gave his horse half a score of kicks in the ribs, and attempted to dash briskly across the bridge; but instead of starting forward, the perverse old animal made a lateral movement, and ran broadside against the fence.
| Подъезжая к ручью, Икабод почувствовал, что сердце его бешено заколотилось; он собрался тем не менее с духом, наградил свою лошадь десятком ударов под ребра и попытался вихрем пронестись через мост; но вместо того чтобы устремиться вперёд, упрямое животное метну лось в сторону и упёрлось в придорожную изгородь. |
Ichabod, whose fears increased with the delay, jerked the reins on the other side, and kicked lustily with the contrary foot: it was all in vain; his steed started, it is true, but it was only to plunge to the opposite side of the road into a thicket of brambles and alder bushes.
| Икабод – чем дольше длилась задержка, тем сильнее одолевал его страх – силился повернуть коня в нужную сторону, яростно бил его ногою по животу и дёргал поводья: все было тщетно. Конь, правда, в конце концов тронулся с места, но лишь для того, чтобы понести в противоположную сторону, в заросли терновника и ольшаника. |
The schoolmaster now bestowed both whip and heel upon the starveling ribs of old Gunpowder, who dashed forward, snuffling and snorting, but came to a stand just by the bridge, with a suddenness that had nearly sent his rider sprawling over his head.
| Наш педагог угощал бедного старого коня плёткою и ударами пятки под тощие ребра; втягивая в себя воздух и фыркая, Порох помчался вперёд, но у самого моста внезапно остановился, едва не перебросив седока через голову. |
Just at this moment a plashy tramp by the side of the bridge caught the sensitive ear of Ichabod.
| В это мгновение насторожённый слух Икабода уловил сбоку от моста характерные при движении по топким местам глухие хлюпающие звуки. |
In the dark shadow of the grove, on the margin of the brook, he beheld something huge, misshapen and towering.
| В окутанной мраком роще, на берегу ручья, он заметил высившуюся бесформенную громаду. |
It stirred not, but seemed gathered up in the gloom, like some gigantic monster ready to spring upon the traveller.
| Громада не двигалась с места, но в ночном мраке казалось, что она сжимается и съёживается, словно гигантское чудовище, готовое прыгнуть на путника. |
The hair of the affrighted pedagogue rose upon his head with terror.
| У бедняги учителя от страха дыбом поднялись волосы. |
What was to be done?
| Что ему делать? |
To turn and fly was now too late; and besides, what chance was there of escaping ghost or goblin, if such it was, which could ride upon the wings of the wind?
| Повернуть назад и спасаться бегством – слишком поздно, да и мог ли он ускользнуть от привидения или призрака – если это и впрямь был призрак, которому нипочём носиться на крыльях ветра? |
Summoning up, therefore, a show of courage, he demanded in stammering accents, “Who are you?”
| Собрав всю свою решимость, он с напускной храбростью, волнуясь и задыхаясь, спросил. "Кто там?" |
He received no reply.
| Никто не ответил. |
He repeated his demand in a still more agitated voice. Still there was no answer.
| Икабод повторил свой вопрос ещё более взволнованным голосом, и снова не дождался ответа. |
Once more he cudgelled the sides of the inflexible Gunpowder, and, shutting his eyes, broke forth with involuntary fervor into a psalm tune.
| Он опять принялся колотить плёткою бока упрямого Пороха и, закрыв глаза, в пламенном порыве веры затянул свои псалмы. |
Just then the shadowy object of alarm put itself in motion, and with a scramble and a bound stood at once in the middle of the road.
| Тогда чёрная тень, поселившая в нем тревогу и ужас, пришла в движение, вскарабкалась по откосу, прыгнула и в один миг очутилась посредине дороги. |
Though the night was dark and dismal, yet the form of the unknown might now in some degree be ascertained.
| Хотя ночь была пасмурная и тёмная, теперь до некоторой степени оказалось возможным разглядеть очертания ужасного незнакомца. |
He appeared to be a horseman of large dimensions, and mounted on a black horse of powerful frame.
| То был всадник богатырского сложения на столь же могучем чёрном коне. |
He made no offer of molestation or sociability, but kept aloof on one side of the road, jogging along on the blind side of old Gunpowder, who had now got over his fright and waywardness.
| Он не Проявлял ни враждебности, ни общительности – он держался поодаль, чуть чуть подвигаясь вперёд по дороге, с той её стороны, с которой старый Порох, преодолевший, наконец, свой страх и упрямство, был слеп. |
Ichabod, who had no relish for this strange midnight companion, and bethought himself of the adventure of Brom Bones with the Galloping Hessian, now quickened his steed in hopes of leaving him behind.
| Икабод, не находивший ни малейшего удовольствия в обществе загадочного полуночного спутника, вспомнил о том, что произошло между Бромом Бонсом и гессенцем, и погнал коня, надеясь оставить неизвестного позади. |
The stranger, however, quickened his horse to an equal pace.
| Последний, однако, вёл свою лошадь на равном аллюре. |
Ichabod pulled up, and fell into a walk, thinking to lag behind,—the other did the same.
| Тогда Икабод натянул поводья и пустил коня шагом, рассчитывая таким способом отстать; то же сделал и его спутник. |
His heart began to sink within him; he endeavored to resume his psalm tune, but his parched tongue clove to the roof of his mouth, and he could not utter a stave. There was something in the moody and dogged silence of this pertinacious companion that was mysterious and appalling.
| Икабод чувствовал, что сердце его сжимается и замирает; он попытался снова затянуть псалмы, но его сухой, воспалённый язык прилип к небу; ему не удалось выдавить из себя ни единой строфы. В мрачном и упорном молчании неотступно следовавшего за ним ночного всадника было что то таинственное и грозное. |
It was soon fearfully accounted for.
| Вскоре его страшные предчувствия сбылись. |
On mounting a rising ground, which brought the figure of his fellow-traveller in relief against the sky, gigantic in height, and muffled in a cloak, Ichabod was horror-struck on perceiving that he was headless!—
| Дорога пошла на подъём, отчего фигура его спутника, закутанного в плащ великана, более или менее рельефно обрисовалась на фоне ночного неба, – и Икабод обомлел от ужаса, обнаружив, что у всадника отсутствует голова. |
!—but his horror was still more increased on observing that the head, which should have rested on his shoulders, was carried before him on the pommel of his saddle!
| Охвативший его ужас усилился ещё больше, когда он заметил, что голова, которой полагается быть на плечах, болтается у луки его седла. |
His terror rose to desperation; he rained a shower of kicks and blows upon Gunpowder, hoping by a sudden movement to give his companion the slip; but the spectre started full jump with him.
| Теперь страх Икабода сменился отчаянием; он обрушил На бедного Пороха град ударов, смутно надеясь, что внезапным рывком вперёд сможет обогнать своего спутника, но призрак тоже погнал коня во весь дух. |
Away, then, they dashed through thick and thin; stones flying and sparks flashing at every bound.
| Сломя голову, не разбирая пути, куда глаза глядят, неслись они в ночном мраке, так что из под конских копыт сыпались камни и искры. |
Ichabod’s flimsy garments fluttered in the air, as he stretched his long lank body away over his horse’s head, in the eagerness of his flight.
| Пригнувшись своим длинным, тощим телом к голове лошади, Икабод мчался вперёд, и полы его ветхого сюртука трепетали и развевались в порывах встречного ветра. |
They had now reached the road which turns off to Sleepy Hollow; but Gunpowder, who seemed possessed with a demon, instead of keeping up it, made an opposite turn, and plunged headlong downhill to the left.
| Они достигли, наконец, того места, где дорога сворачивает к Сонной Лощине; вместо того чтобы устремиться прямо к ней, Порох свернул в противоположную сторону и понёсся сломя голову вниз по дороге, уходившей налево. |
This road leads through a sandy hollow shaded by trees for about a quarter of a mile, where it crosses the bridge famous in goblin story; and just beyond swells the green knoll on which stands the whitewashed church.
| Эта дорога ведёт через песчаный овраг, почти на четверть мили поросший деревьями, пересекает пресловутый, прославленный местными легендами, мост и, миновав его, поднимается на зелёный холм, где стоит белая церковь. |
As yet the panic of the steed had given his unskilful rider an apparent advantage in the chase, but just as he had got half way through the hollow, the girths of the saddle gave way, and he felt it slipping from under him.
| Теперь из за неудержимого страха, во власти которого оказался конь, нашему незадачливому наезднику удалось добиться значительного преимущества в бешеной скачке, но как раз посредине оврага подпруга ослабла, и педагог почувствовал, как седло под ним ёрзает и сползает. |
He seized it by the pommel, and endeavored to hold it firm, but in vain; and had just time to save himself by clasping old Gunpowder round the neck, when the saddle fell to the earth, and he heard it trampled under foot by his pursuer.
| Он ухватился за луку, стремясь удержать седло, но ему это не удалось; он вовремя уцепился за шею старого Пороха и благодаря этому спасся от неминуемой гибели, ибо в то же мгновение седло свалилось на землю, и он слышал, как оно затрещало под копытами несущегося вдогонку коня. |
For a moment the terror of Hans Van Ripper’s wrath passed across his mind,—for it was his Sunday saddle; but this was no time for petty fears; the goblin was hard on his haunches; and (unskilful rider that he was!)
| Он содрогнулся при мысли о гневе и ярости Ганса ван Риппера – ведь это его праздничное седло! – |
he had much ado to maintain his seat; sometimes slipping on one side, sometimes on another, and sometimes jolted on the high ridge of his horse’s backbone, with a violence that he verily feared would cleave him asunder.
| но теперь ему было не до того: призрак скакал у самого крупа старого Пороха, и, будучи недостаточно ловким наездником, Икабод принуждён был тратить немало усилий, чтобы удержаться на лошади; сползая с одной стороны на другую и с силою ударяясь об острые выступы спинного хребта своей клячи, Икабод всерьёз опасался, как бы конь не разрезал его пополам. |
An opening in the trees now cheered him with the hopes that the church bridge was at hand.
| Просветы между деревьями окрылили его надеждою, что церковный мост должен быть где то уже совсем близко. |
The wavering reflection of a silver star in the bosom of the brook told him that he was not mistaken.
| Зыбкое отражение серебряной звёздочки в водах потока указало ему, что он не ошибся. |
He saw the walls of the church dimly glaring under the trees beyond.
| Он увидел стены церкви, смутно белевшие среди деревьев. |
He recollected the place where Brom Bones’s ghostly competitor had disappeared.
| Ему вспомнилось, что тут то и исчез призрак, с которым состязался Бром Боне. " |
“If I can but reach that bridge,” thought Ichabod, “I am safe.”
| "Если я достигну моста, – мелькнуло у него в голове, – я спасён". |
Just then he heard the black steed panting and blowing close behind him; he even fancied that he felt his hot breath.
| В то же мгновение он услышал позади себя храп и фырканье чёрного скакуна; ему показалось даже, что он ощущает на себе его горячее, порывистое дыхание. |
Another convulsive kick in the ribs, and old Gunpowder sprang upon the bridge; he thundered over the resounding planks; he gained the opposite side; and now Ichabod cast a look behind to see if his pursuer should vanish, according to rule, in a flash of fire and brimstone.
| Ещё один судорожный удар под ребра – и старый Порох влетел на мост, прогромыхал копытами по гулким доскам настила и достиг противоположного берега. Икабод решился, наконец, оглянуться и посмотреть, не превратился ли его преследователь – как ему и подобает по штату – в огненную вспышку или в клубы серного дыма. |
Just then he saw the goblin rising in his stirrups, and in the very act of hurling his head at him.
| И вдруг он увидел, что призрак приподнимается в стременах, размахивается и бросает в него своей головой. |
Ichabod endeavored to dodge the horrible missile, but too late.
| Икабод попытался увернуться от этого жуткого метательного снаряда, но опоздал. |
It encountered his cranium with a tremendous crash,—he was tumbled headlong into the dust, and Gunpowder, the black steed, and the goblin rider, passed by like a whirlwind.
| Голова со страшным треском ударилась о его череп; потеряв сознание, он растянулся в пыли. Порох, чёрный скакун и призрак пронеслись мимо него, точно вихрь. |
The next morning the old horse was found without his saddle, and with the bridle under his feet, soberly cropping the grass at his master’s gate.
| На следующее утро старый конь, без седла, с волочащимися под ногами поводьями, мирно пощипывал травку у ворот фермы своего хозяина. |
Ichabod did not make his appearance at breakfast; dinner-hour came, but no Ichabod.
| К завтраку Икабод не явился; наступил час обеда. Икабода все не было. |
The boys assembled at the schoolhouse, and strolled idly about the banks of the brook; but no schoolmaster.
| Школьники, собравшись у школы, праздно слонялись возле ручья; их учителя нет как нет. |
Hans Van Ripper now began to feel some uneasiness about the fate of poor Ichabod, and his saddle.
| Ганс ван Риппер начал испытывать беспокойство: его тревожила судьба бедного Икабода, а равным образом и собственного седла. |
An inquiry was set on foot, and after diligent investigation they came upon his traces.
| Были произведены поиски, и после долгих усилий напали на след злополучного педагога. |
In one part of the road leading to the church was found the saddle trampled in the dirt; the tracks of horses’ hoofs deeply dented in the road, and evidently at furious speed, were traced to the bridge, beyond which, on the bank of a broad part of the brook, where the water ran deep and black, was found the hat of the unfortunate Ichabod, and close beside it a shattered pumpkin.
| На дороге, что ведёт к церкви, было найдено сломанное, втоптанное в грязь седло Ганса ван Риппера; следы конских копыт, оставивших на дороге резкие отпечатки – кони, очевидно, мчались с бешеной быстротой, – привели к мосту, за которым близ ручья, в том месте, где русло его становится шире, а вода чёрнее и глубже, и была найдена шляпа несчастного Икабода и рядом с ней – разбитая вдребезги тыква. |
The brook was searched, but the body of the schoolmaster was not to be discovered.
| Обшарили также ручей, но тела учителя нигде не было. |
Hans Van Ripper as executor of his estate, examined the bundle which contained all his worldly effects.
| Ганс ван Риппер, которому в качестве душеприказчика надлежало распорядиться его имуществом, подверг обследованию оставшийся после учителя узелок, в котором заключалось все его достояние. |
They consisted of two shirts and a half; two stocks for the neck; a pair or two of worsted stockings; an old pair of corduroy small-clothes; a rusty razor; a book of psalm tunes full of dog’s-ears; and a broken pitch-pipe.
| Там были две с половиной рубашки, два шейных платка, пара другая шерстяных носков, старые плисовые штаны, ржавая бритва, томик нот с псалмами (весь в так называемых "ослиных ушах", то есть с загнутыми страницами) и сломанный камертон. |
As to the books and furniture of the schoolhouse, they belonged to the community, excepting Cotton Mather’s “History of Witchcraft,” a “New England Almanac,” and a book of dreams and fortune-telling; in which last was a sheet of foolscap much scribbled and blotted in several fruitless attempts to make a copy of verses in honor of the heiress of Van Tassel.
| Что касается книг и мебели, находившихся в здании школы, то они принадлежали общине, за исключением "Истории колдовства в Новой Англии" Коттона Мезера, альманаха "Новая Англия" и книжки, заключавшей в себе толкования снов и примет; в этой книге, кстати сказать, находился большой лист бумаги, испещрённый бесчисленными помарками, свидетельствовавшими о бесплодных попытках сочинить стихи в честь наследницы Балта ван Тасселя. |
These magic books and the poetic scrawl were forthwith consigned to the flames by Hans Van Ripper; who, from that time forward, determined to send his children no more to school, observing that he never knew any good come of this same reading and writing.
| Все эти колдовские книги и поэтические каракули были осуждены Гансом ван Риппером на немедленное сожжение, причём он и объявил, что никогда не ожидал ничего путного от чтения и бумагомарания. |
Whatever money the schoolmaster possessed, and he had received his quarter’s pay but a day or two before, he must have had about his person at the time of his disappearance.
| Что касается денег, то за день или два до роковой ночи Икабод успел получить жалованье за целый квартал, и в момент исчезновения они должны были находиться при нем. |
The mysterious event caused much speculation at the church on the following Sunday.
| Таинственное происшествие породило в ближайшее воскресенье во время обедни немало толков среди прихожан. |
Knots of gazers and gossips were collected in the churchyard, at the bridge, and at the spot where the hat and pumpkin had been found.
| Кучки зевак и болтунов собирались на кладбище, на мосту и в том месте, где были найдены шляпа и тыква. |
The stories of Brouwer, of Bones, and a whole budget of others were called to mind; and when they had diligently considered them all, and compared them with the symptoms of the present case, they shook their heads, and came to the conclusion that Ichabod had been carried off by the Galloping Hessian.
| Из уст в уста передавались истории Броувера, Брома Бонса и великое множество других в том же роде. Внимательно рассмотрев все эти рассказы и сопоставив их с обстоятельствами настоящего происшествия, собеседники, покачав глубокомысленно головами, пришли к выводу, что Икабод унесён Конным гессенцем. |
As he was a bachelor, and in nobody’s debt, nobody troubled his head any more about him; the school was removed to a different quarter of the hollow, and another pedagogue reigned in his stead.
| Но поскольку он был холостяк и никому ни гроша не должен, никто особенно не ломал себе головы и не думал о нем, школа была переведена в другой конец Сонной Лощины, и новый педагог воцарился на кафедре Икабода. |
It is true, an old farmer, who had been down to New York on a visit several years after, and from whom this account of the ghostly adventure was received, brought home the intelligence that Ichabod Crane was still alive; that he had left the neighborhood partly through fear of the goblin and Hans Van Ripper, and partly in mortification at having been suddenly dismissed by the heiress; that he had changed his quarters to a distant part of the country; had kept school and studied law at the same time; had been admitted to the bar; turned politician; electioneered; written for the newspapers; and finally had been made a justice of the Ten Pound Court.
| Один старый фермер, через несколько лет ездивший в Нью Йорк, тот самый, который рассказал мне эту историю с привидениями, распространил известие, что Икабод Крейн жив и здоров, что он покинул эти места отчасти из страха пред призраком и Гансом ван Риппером, а отчасти и вследствие нанесённой ему обиды как никак он неожиданно был отставлен богатой наследницей! Икабод переселился в противоположный конец страны, учительствовал, одновременно изучал право, был допущен к адвокатуре, стал политиком, удостоился избрания в депутаты, писал в газетах и под конец сделался мировым судьёй. |
Brom Bones, too, who, shortly after his rival’s disappearance conducted the blooming Katrina in triumph to the altar, was observed to look exceedingly knowing whenever the story of Ichabod was related, and always burst into a hearty laugh at the mention of the pumpkin; which led some to suspect that he knew more about the matter than he chose to tell.
| Что касается Брома Бонса, то вскоре после исчезновения своего незадачливого соперника он с триумфом повёл под венец цветущую и пышущую здоровьем Катрину; было замечено, что всякий раз, как рассказывалась история Икабода, на его лице появлялось лукавое выражение, а при упоминании о большой тыкве он неизменно начинал заразительно и громко смеяться, что и подало основание предполагать, будто он знает больше, чем говорит. |
The old country wives, however, who are the best judges of these matters, maintain to this day that Ichabod was spirited away by supernatural means; and it is a favorite story often told about the neighborhood round the winter evening fire.
| Деревенские кумушки, являющиеся, как известно, наилучшими судьями в подобных делах, считают и посейчас, что Икабод был унесён с бренной земли каким то сверхъестественным способом; рассказывать об этом событии стало излюбленным занятием у зимнего камелька. |
The bridge became more than ever an object of superstitious awe; and that may be the reason why the road has been altered of late years, so as to approach the church by the border of the millpond.
| Мост ещё больше, чем прежде, внушает местным жителям суеверные страхи, так что, быть может, именно по этой причине дорога через овраг оказалась в последние годы заброшенной, и теперь ездят в церковь мимо мельничного пруда. |
The schoolhouse being deserted soon fell to decay, and was reported to be haunted by the ghost of the unfortunate pedagogue and the plowboy, loitering homeward of a still summer evening, has often fancied his voice at a distance, chanting a melancholy psalm tune among the tranquil solitudes of Sleepy Hollow.
| Покинутое школьное здание вскоре пришло в упадок, и есть сведения, что в нем поселился дух злосчастного педагога. Крестьянскому парню, возвращавшемуся с пахоты, в тихие летние вечера кажется, что он слышит где то в отдалении голос и что среди безмятежной тишины Сонной Лощины разносятся тоскливые мелодии псалмов. |