 |
Reading room | Edgar Allan Poe | Mellonta Tauta | 📋 | 📖 | 🔀 | English ⇄ Russian
April , 1, 2848
| апреля 2848. |
Now, my dear friend—now, for your sins, you are to suffer the infliction of a long gossiping letter. I tell you distinctly that I am going to punish you for all your impertinences by being as tedious, as discursive, as incoherent and as unsatisfactory as possible.
| Теперь, мой дорогой друг, в наказание за ваши грехи посылается вам длинное болтливое письмо. Говорю вам прямо, что намереваюсь наказать вас за все ваши продерзости своим письмом, которое постараюсь сделать насколько возможно скучным, многоречивым, непоследовательным и бестолковым. |
Besides, here I am, cooped up in a dirty balloon, with some one or two hundred of the canaille, all bound on a pleasure excursion, (what a funny idea some people have of pleasure!)
| Кроме того, я заключена здесь на грязном воздушном корабле в обществе ста или двухсот человек, отправляющихся в увеселительную поездку — удивительное представление имеют некоторые люди об удовольствии! — |
and I have no prospect of touching terra firma for a month at least.
| и не могу надеяться ступить на твёрдую землю раньше месяца. |
Nobody to talk to.
| Поговорить решительно не с кем. |
Nothing to do.
| Делать положительно нечего. |
When one has nothing to do, then is the time to correspond with ones friends.
| Когда нечего делать, садишься за письма к друзьям. |
You perceive, then, why it is that I write you this letter—it is on account of my ennui and your sins.
| Вы начинаете понимать теперь, почему я пишу вам это письмо! Причина моя — скука и ваши грехи. |
Get ready your spectacles and make up your mind to be annoyed.
| Наденьте же очки и приготовьтесь поскучать. |
I mean to write at you every day during this odious voyage.
| Я намереваюсь писать вам ежедневно в продолжение этого несносного путешествия. |
Heigho! when will any Invention visit the human pericranium?
| Ах, неужели никакое иное изобретение не зародится под покровами человеческого черепа? |
Are we forever to be doomed to the thousand inconveniences of the balloon?
| Неужели мы навеки осуждены переносить все неудобства воздушного корабля? |
Will nobody contrive a more expeditious mode of progress?
| Неужели никому не придёт в голову придумать более удобного способа передвижения? |
The jog-trot movement, to my thinking, is little less than positive torture.
| Это путешествие черепашьим шагом, по-моему, настоящая пытка. |
Upon my word we have not made more than a hundred miles the hour since leaving home!
| Честное слово, со времени отлёта из дому мы ни разу не летели скорее ста миль в час! |
The very birds beat us—at least some of them.
| Даже птицы опережают нас, по крайней мере, некоторые. |
I assure you that I do not exaggerate at all.
| Уверяю вас, я не преувеличиваю. |
Our motion, no doubt, seems slower than it actually is—this on account of our having no objects about us by which to estimate our velocity, and on account of our going with the wind.
| Конечно, движение кажется нам медленнее, чем оно есть на самом деле; это происходит оттого, что у нас нет предмета, по которому мы могли бы определять нашу скорость, а, кроме того, мы летим по ветру. |
To be sure, whenever we meet a balloon we have a chance of perceiving our rate, and then, I admit, things do not appear so very bad.
| Конечно, встречаясь с другими кораблями, мы имеем возможность отметить скорость нашего движения, и тогда, должна признаться, оказывается, что дело ещё не так плохо. |
It always seems to me like an immense bird of prey about to pounce upon us and carry us off in its claws.
| Перед употреблением его обыкновенно просмаливали раствором каучуковой смолы, веществом, по-видимому, похожим на всеобщую употребляемую в наше время гуттаперчу. |
One went over us this morning about sunrise, and so nearly overhead that its drag-rope actually brushed the network suspending our car, and caused us very serious apprehension.
| Этот каучук иногда называли индейской резиной или гуммиластиком, и, без сомнения, он принадлежит к многочисленному разряду грибов. Прошу никогда не говорить мне, что я в душе не археолог. Кстати о канатах! |
Our captain said that if the material of the bag had been the trumpery varnished “silk” of five hundred or a thousand years ago, we should inevitably have been damaged.
| Один из наших собственных канатов, кажется, сейчас столкнул человека с одной из мелких электрических лодок, шныряющих по океану под нами битком набитой, как говорят, пассажирами. Следовало бы запретить таким крохотным суденышкам принимать больше определённого числа пассажиров. |
This silk, as he explained it to me, was a fabric composed of the entrails of a species of earth-worm.
| Этого человека, конечно, не приняли обратно на борт и он скоро исчез из виду с своим спасательным снарядом. |
The worm was carefully fed on mulberries—a kind of fruit resembling a water-melon—and, when sufficiently fat, was crushed in a mill.
| Радуюсь, мой друг, что мы живём в такой просвещённый век, — век, когда не допускается существование подобной вещи, как отдельная личность. |
The paste thus arising was called papyrus in its primary state, and went through a variety of processes until it finally became “silk.”
| Теперь истинное человечество заботится о массе. Кстати, о человечестве! Знаете, что наш бессмертный Уггинс вовсе не так оригинален в своих взглядах на общественный отношения и т. д., как склонны думать его современники? |
Singular to relate, it was once much admired as an article of female dress! Balloons were also very generally constructed from it.
| Пундит уверяет меня, что почти те же взгляды высказывались лет тысячу тому назад одним философом, по имени Фурье, по поводу того, что он завёл торговлю в розницу кошачьими шкурками и прочими мехами. |
A better kind of material, it appears, was subsequently found in the down surrounding the seed-vessels of a plant vulgarly called euphorbium, and at that time botanically termed milk-weed.
| Таким образом, мы должны сказать, что не раз и не два и не несколько раз, но бесконечно одни и те же взгляды возникают среди человечества. |
This latter kind of silk was designated as silk-buckingham, on account of its superior durability, and was usually prepared for use by being varnished with a solution of gum caoutchouc—a substance which in some respects must have resembled the gutta percha now in common use.
| Апреля 2. — Говорила сегодня с электрическим катером, заведующим средней секцией плавучих телеграфных проволок. Я узнала, что когда подобный телеграф впервые был пущен в ход Хорзом, считалось совершенно невозможным провести проволоки по морю; теперь же мы даже не в состоянии понять, в чем заключалось затруднение! Так все изменяется на свете. |
This caoutchouc was occasionally called Indian rubber or rubber of twist, and was no doubt one of the numerous fungi. Never tell me again that I am not at heart an antiquarian.
| Мы предложили катеру несколько вопросов и узнали, между прочим, крайне интересные новости, например о том, что в Африке свирепствует жестокая междоусобная война, между тем как Юропу и Этайр опустошает чума. |
Talking of drag-ropes—our own, it seems, has this moment knocked a man overboard from one of the small magnetic propellers that swarm in ocean below us—a boat of about six thousand tons, and, from all accounts, shamefully crowded.
| Не замечательно ли, что в эпоху, не одарённую светом истинной философии, мир обыкновенно видел в чуме и войне бедствия? |
These diminutive barques should be prohibited from carrying more than a definite number of passengers.
| Знаете вы, что в древних храмах даже молились о том, чтобы эти бичи (!) |
The man, of course, was not permitted to get on board again, and was soon out of sight, he and his life-preserver.
| не обрушивались на человечество? |
I rejoice, my dear friend, that we live in an age so enlightened that no such a thing as an individual is supposed to exist.
| Не трудно ли, в самом деле, понять, какими принципами руководились при этом наши предки? Неужели они были так слепы, что не понимали, какой положительной выгодой для общества представляется уничтожение мириад отдельных особей. |
It is the mass for which the true Humanity cares.
| Апреля 3. — Право, очень интересно взбираться по верёвочной лестнице на самый верх сетки воздушного корабля и смотреть оттуда на окружающий мир. |
By-the-by, talking of Humanity, do you know that our immortal Wiggins is not so original in his views of the Social Condition and so forth, as his contemporaries are inclined to suppose?
| Из кают-компании, внизу, далеко не все так ясно видно — в вертикальном направлении немногое можно рассмотреть. Но сидя здесь, где я пишу в настоящую минуту, на устланной роскошными мягкими подушками верхней площадке, можно видеть все, происходящее со всех сторон. Именно в настоящую минуту на горизонте показалась целая масса кораблей, представляющих очень оживлённое зрелище, между тем как воздух оглашается миллионами человеческих голосов. |
Pundit assures me that the same ideas were put nearly in the same way, about a thousand years ago, by an Irish philosopher called Furrier, on account of his keeping a retail shop for cat peltries and other furs. Pundit knows, you know; there can be no mistake about it.
| Я слышала, будто в то время, когда Yellow (жёлтый) — или, как уверяет Пундит, Violet (фиолетовый), бывший, как говорит, первым воздухоплавателем, доказывал возможность летать по воздуху во всех направлениях — для чего только стоит подняться или опуститься до благоприятного течения — его современники почти не обратили на него внимания и смотрели на него, как на талантливого безумца, потому что тогдашние философы (?) |
How very wonderfully do we see verified every day, the profound observation of the Hindoo Aries Tottle (as quoted by Pundit)—“Thus must we say that, not once or twice, or a few times, but with almost infinite repetitions, the same opinions come round in a circle among men.”
| считали такой полет вещью невозможной. Теперь мне положительно кажется непонятным, как такая, очевидно, возможная вещь ускользала от понимания древних учёных. Но ведь во все века наука встречала наибольшие препятствия именно со стороны так называемых людей науки. Наши современные учёные далеко не такие ограниченные, как прежние. |
April 2.—Spoke to-day the magnetic cutter in charge of the middle section of floating telegraph wires.
| О, я расскажу вам очень забавную историю по этому поводу. |
I learn that when this species of telegraph was first put into operation by Horse, it was considered quite impossible to convey the wires over sea, but now we are at a loss to comprehend where the difficulty lay! So wags the world. Tempora mutantur—excuse me for quoting the Etruscan. What would we do without the Atalantic telegraph? (
| Знаете ли вы, что не более тысячи лет прошло с тех пор, как метафизики согласились освободить людей от странной фантазии, что для постижения истины существуют только два возможных пути? |
(Pundit says Atlantic was the ancient adjective.)
| Можете вы этому поверить! |
We lay to a few minutes to ask the cutter some questions, and learned, among other glorious news, that civil war is raging in Africa, while the plague is doing its good work beautifully both in Yurope and Ayesher.
| По-видимому, давно, очень давно, во времена, покрытые мраком, жил турецкий, — а впрочем, может быть, и индусский — философ Ариес Тоттль. |
Is it not truly remarkable that, before the magnificent light shed upon philosophy by Humanity, the world was accustomed to regard War and Pestilence as calamities?
| Этот господин выдумал, или, по крайней мере, пропагандировал метод исследования, называвшийся дедуктивным или априорным. |
Do you know that prayers were actually offered up in the ancient temples to the end that these evils (!)
| Он исходил из так называемых им "аксиом очевидной истины", из которых выводил "логически" следствия. |
might not be visited upon mankind?
| Его величайшими учениками были некий Невклид и некий Кант. |
Is it not really difficult to comprehend upon what principle of interest our forefathers acted?
| И вот Ариес Тоттль господствовал до появления некоего Гогга, который проповедовал совершенно иной метод, называвшийся a posteriori, или индуктивным . |
Were they so blind as not to perceive that the destruction of a myriad of individuals is only so much positive advantage to the mass!
| Его система основывалась на ощущениях. |
April 3.—It is really a very fine amusement to ascend the rope-ladder leading to the summit of the balloon-bag, and thence survey the surrounding world.
| Он шёл, наблюдая, анализируя, классифицируя факты — instantiae naturae как их высокопарно определяли — переходя постепенно к общим законам. |
From the car below you know the prospect is not so comprehensive—you can see little vertically.
| Одним словом, метод Ариеса Тоттля основывался на noumena, система Гогга — на phenomena. |
But seated here (where I write this) in the luxuriously-cushioned open piazza of the summit, one can see everything that is going on in all directions. Just now there is quite a crowd of balloons in sight, and they present a very animated appearance, while the air is resonant with the hum of so many millions of human voices.
| И вот, так велико было восхищение последним из методов, что при его появлении Ариес Тоттль совершенно потерял значение; однако, в конце — концов, он снова приобрёл почву под ногами и стал делить владычество в царстве истины с своим более современным соперником. |
I have heard it asserted that when Yellow or (Pundit will have it) Violet, who is supposed to have been the first aeronaut, maintained the practicability of traversing the atmosphere in all directions, by merely ascending or descending until a favorable current was attained, he was scarcely hearkened to at all by his contemporaries, who looked upon him as merely an ingenious sort of madman, because the philosophers (?)
| Учёные тогда утверждали, что аристотельский и бэконовский методы — единственные пути, ведущие к познанию истины. Надо вам знать, что "бэконовский" тоже, что "гогговский": первое прилагательное заменило второе как более благозвучное и внушительное. Уверяю вас, мой друг, что я излагаю все это, основываясь на самых надёжных авторитетах, и вы легко можете себе представить, насколько подобные нелепые понятия должны были задерживать развитие всякого истинного знания, идущего вперёд, почти безо всяких исключений, интуитивно скачками. |
of the day declared the thing impossible. Really now it does seem to me quite unaccountable how any thing so obviously feasible could have escaped the sagacity of the ancient savans.
| По старинным взглядам, наследование должно было двигаться ползком, и в продолжение сотен лет влияние Гогга было так велико, что всякой мысли в настоящем значении слова был положен конец. |
But in all ages the great obstacles to advancement in Art have been opposed by the so-called men of science.
| Никто не осмеливался высказать истины, которой был обязан исключительно собственному духу. Все равно, если истина была очевидной: тупоголовые учёные того времени смотрели только на путь, которым она была добыта. Они даже не хотели взглянуть на цель. "Покажите нам средство, — провозглашали они, — средство!" |
To be sure, our men of science are not quite so bigoted as those of old:—oh, I have something so queer to tell you on this topic.
| Если, оказывалось, что средство не подходило ни под категорию Ариеса (то есть Барана) ни под категорию Гогга, ну, тогда учёные не шли дальше, а прямо называли "теоретика" глупцом и не обращали дальнейшего внимания ни на него самого, ни на его истину. |
Do you know that it is not more than a thousand years ago since the metaphysicians consented to relieve the people of the singular fancy that there existed but two possible roads for the attainment of Truth!
| Однако нельзя утверждать, чтобы пресмыкающаяся система помогла нам за долгие ряды лет добраться большого числа истин, потому что подавление воображения было злом, которое не могло уравновесить в древних методах исследования никакая, хотя бы доведённая до высшей степени, точность. Ошибка этих гурманцев, ранцузов, ингличей и аммрикканцов (последние, кстати, говорят, наши прямые предки) — совершенно та же самая, какую сделает человек, воображающий, что может тем лучше рассмотреть предмет, чем ближе поднесёшь его к глазам. |
Believe it if you can!
| Эти народы ослепляли себя подробностями. |
It appears that long, long ago, in the night of Time, there lived a Turkish philosopher (or Hindoo possibly) called Aries Tottle.
| Применяя гогговский метод, они получали "факты", далеко не всегда бывшие фактами; конечно, маловажное обстоятельство, если бы не предвзятая мысль, что это факты и должны быть ими, потому что кажутся таковыми. |
This person introduced, or at all events propagated what was termed the deductive or a priori mode of investigation. He started with what he maintained to be axioms or “self-evident truths,” and thence proceeded “logically” to results. His greatest disciples were one Neuclid, and one Cant.
| При применении же метода Барана их путь был ни прямее бараньего рога, потому что у них не существовало ни одной аксиомы, которая была бы в действительности аксиомой, только крайнее ослепление мешало им заметить это, потому что даже в их время многие давно установленные аксиомы уже отвергались. |
Well, Aries Tottle flourished supreme until advent of one Hog, surnamed the “Ettrick Shepherd,” who preached an entirely different system, which he called the a posteriori or inductive.
| Например: Ex nihilo nihil fit; |
His plan referred altogether to Sensation. He proceeded by observing, analyzing, and classifying facts-instantiae naturae, as they were affectedly called—into general laws. Aries Tottle’s mode, in a word, was based on noumena; Hog’s on phenomena. Well, so great was the admiration excited by this latter system that, at its first introduction, Aries Tottle fell into disrepute; but finally he recovered ground and was permitted to divide the realm of Truth with his more modern rival.
| тело не может действовать там, где его нет; не может существовать антиподов; тьма не может рождаться от света, — все эти и множество других положений, прежде считавшихся непреложными аксиомами, были признаны уже в то время, про которое я говорю, не выдерживающими критики. |
The savans now maintained the Aristotelian and Baconian roads were the sole possible avenues to knowledge. “Baconian,” you must know, was an adjective invented as equivalent to Hog-ian and more euphonious and dignified.
| До чего же нелепа со стороны этих людей была упорная вера в аксиомы, как непоколебимые основы истины. |
Now, my dear friend, I do assure you, most positively, that I represent this matter fairly, on the soundest authority; and you can easily understand how a notion so absurd on its very face must have operated to retard the progress of all true knowledge—which makes its advances almost invariably by intuitive bounds.
| Даже словами самых глубоких умов того времени легко доказать неосновательность и призрачность их пресловутых аксиом вообще. Кто сильнейший из их мыслителей? Что-то не помню! Схожу, спрошу Пундита и сейчас вернусь… А, нашла! |
The ancient idea confined investigations to crawling; and for hundreds of years so great was the infatuation about Hog especially, that a virtual end was put to all thinking, properly so called.
| Вот книга, написанная около тысячи лет тому назад и недавно переведённая с ингличского языка, замечу мимоходом, по-видимому, послужившего основанием амрикканскому. |
No man dared utter a truth to which he felt himself indebted to his Soul alone.
| Пундит говорит что это, положительно, лучшее сочинение по логике. |
It mattered not whether the truth was even demonstrably a truth, for the bullet-headed savans of the time regarded only the road by which he had attained it.
| Автор, пользовавшийся большой известностью в своё время, был некто Мимлер, или Милль. Заглянем же в его трактаты. Ага! " |
They would not even look at the end. “Let us see the means,” they cried, “the means!”
| "Представимость или непредставимость, — говорит совершенно справедливо Милль, — ни в каком случае не может приниматься за критерии непреложной истины". |
If, upon investigation of the means, it was found to come under neither the category Aries (that is to say Ram) nor under the category Hog, why then the savans went no farther, but pronounced the “theorist” a fool, and would have nothing to do with him or his truth.
| Кому из здравомыслящих наших современников могло бы прийти в голову оспаривать этот труизм. |
Now, it cannot be maintained, even, that by the crawling system the greatest amount of truth would be attained in any long series of ages, for the repression of imagination was an evil not to be compensated for by any superior certainty in the ancient modes of investigation.
| Единственное, чему мы изумляемся, это — как мог м-р Милль счесть за нужное указывать на нечто столь очевидное само по себе. Отлично. Перевернём ещё страницу. Что тут? "Из двух противоречий оба не могут быть истиной, то есть не могут существовать в действительности совместно". |
The error of these Jurmains, these Vrinch, these Inglitch, and these Amriccans (the latter, by the way, were our own immediate progenitors), was an error quite analogous with that of the wiseacre who fancies that he must necessarily see an object the better the more closely he holds it to his eyes. These people blinded themselves by details. When they proceeded Hoggishly, their “facts” were by no means always facts—a matter of little consequence had it not been for assuming that they were facts and must be facts because they appeared to be such.
| Этим Милль хочет сказать, что дерево, например, должно быть деревом или не деревом; что одновременно оно никак не может быть деревом и не деревом. |
When they proceeded on the path of the Ram, their course was scarcely as straight as a ram’s horn, for they never had an axiom which was an axiom at all.
| Очень хорошо! Но я спрошу его: "Почему?" Он отвечает только одно и никогда не идёт дальше: "Потому что невозможно представить себе, чтобы два взаимно исключающие положения были оба истинными". |
They must have been very blind not to see this, even in their own day; for even in their own day many of the long “established” axioms had been rejected.
| Но это вовсе на ответ, как он сам показывает. Потому что разве он сам не высказал только что перед тем труизма: "представимость или непредставимость ни в каком случае не могут служить критерием непреложной истины". |
For example—“Ex nihilo nihil fit”; “a body cannot act where it is not”; “there cannot exist antipodes”; “darkness cannot come out of light”—all these, and a dozen other similar propositions, formerly admitted without hesitation as axioms, were, even at the period of which I speak, seen to be untenable.
| Но меня в этих древних возмущает не столько их логика — по их собственному признанию, совершенно беспочвенная, несостоятельная и фантастичная — сколько их высокомерное и тупое отрицание всяких других путей для отыскания истины, всех других средств к её достижению, кроме двух исконных тропинок — одна, по которой пробираются ползком, другая, где каждый шаг приходится карабкаться. И по этим двум тропинкам они заставляют двигаться душу, одарённую стремлением свободно парить! |
How absurd in these people, then, to persist in putting faith in “axioms” as immutable bases of Truth! But even out of the mouths of their soundest reasoners it is easy to demonstrate the futility, the impalpability of their axioms in general. Who was the soundest of their logicians? Let me see!
| Как вы думали, дорогой друг, не стали бы эти древние догматики в тупик, если бы им пришлось определить, каким из двух путей была добыта наиболее важная и возвышенная из всех познанных ими истин? |
I will go and ask Pundit and be back in a minute....
| Я говорю о законе тяготения. |
Ah, here we have it!
| Ньютон обязан им Кеплеру. |
Here is a book written nearly a thousand years ago and lately translated from the Inglitch—which, by the way, appears to have been the rudiment of the Amriccan.
| Кеплер утверждал, что его три великие закона были угаданы. — Эти три закона законов, которые повели великого инглического математика к его положениям, на которых зиждутся все физические принципы и за которыми мы вступаем уже в царство метафизики, Кеплер угадывал, то есть воображал. Он был "теоретиком", по преимуществу. |
Pundit says it is decidedly the cleverest ancient work on its topic, Logic.
| Слово это, теперь такое почтенное, в то время было почти презрительным эпитетом. |
The author (who was much thought of in his day) was one Miller, or Mill; and we find it recorded of him, as a point of some importance, that he had a mill-horse called Bentham.
| Не растерялись ли бы также эти старые кроты, если бы им пришлось объяснить, какими из двух "путей" криптограф доходит до разгадки тайных письмен, несколько более запутанных, чем обыкновенно? Или каким из двух путей Шампельон привёл человечество к познанию тех бесчисленных истин, которые открылись, благодаря разобранным им иероглифам? |
But let us glance at the treatise!
| Ещё одно слово по этому вопросу, и я перестану надоедать вам. |
Ah!—“Ability or inability to conceive,” says Mr. Mill, very properly, “is in no case to be received as a criterion of axiomatic truth.” What modern in his senses would ever think of disputing this truism?
| Не кажется ли странным, что, вечно разглагольствуя о путях к истине, эти убогие рутинёры проходили мимо того, что мы теперь считаем большой, главной дорогой — мимо пути связности? |
The only wonder with us must be, how it happened that Mr. Mill conceived it necessary even to hint at any thing so obvious.
| Не кажется ли странным, что они не вывели из Божьих творений вывода, что совершенная святость должна быть абсолютной истиной? Как понятно стало все со времени провозглашения этого положения! |
So far good—but let us turn over another paper.
| Исследование было отнято у кротов, роющихся в земле, и сделалось достоянием истинных мыслителей, людей, одарённых пылким воображением. |
What have we here?—
| Они создают теории. |
?—“Contradictories cannot both be true—that is, cannot co-exist in nature.” Here Mr. Mill means, for example, that a tree must be either a tree or not a tree—that it cannot be at the same time a tree and not a tree. Very well; but I ask him why. His reply is this—and never pretends to be any thing else than this—“Because it is impossible to conceive that contradictories can both be true.” But this is no answer at all, by his own showing, for has he not just admitted as a truism that “ability or inability to conceive is in no case to be received as a criterion of axiomatic truth.”
| Можете вы представить себе взрыв хохота, которым мои слова были бы встречены нашими прародителями, если бы им оказалось возможным заглянуть через моё плечо на то, что я пишу? |
Now I do not complain of these ancients so much because their logic is, by their own showing, utterly baseless, worthless and fantastic altogether, as because of their pompous and imbecile proscription of all other roads of Truth, of all other means for its attainment than the two preposterous paths—the one of creeping and the one of crawling—to which they have dared to confine the Soul that loves nothing so well as to soar.
| Я говорю: эти люди создают теории; и их теории просто исправляются, сокращаются, систематизируются, мало-помалу очищаются от всего бессвязного, пока, наконец, совершенная связность, признаваемая даже самыми тупыми умами, не превратит их в абсолютную и бесспорную истину. Апреля 4. Новый газ производит чудеса в связи с новыми усовершенствованиями в области гуттаперчи. Как безопасны, покойны, легко управляемы современные воздушные корабли! Вот один, огромных размеров, приближается к нам со скоростью, по крайней мере, полутораста миль в час. |
By the by, my dear friend, do you not think it would have puzzled these ancient dogmaticians to have determined by which of their two roads it was that the most important and most sublime of all their truths was, in effect, attained?
| На нем, по-видимому, масса народа — вероятно, человек триста или четыреста пассажиров. И все-таки, в конце концов, сто или даже двести миль в час не особенно быстрый способ передвижения. Помните вы быстроту нашего поезда при путешествии через Канадийский материк? |
I mean the truth of Gravitation.
| Целых триста миль в час. |
Newton owed it to Kepler.
| Вот это называется ехать! |
Kepler admitted that his three laws were guessed at—these three laws of all laws which led the great Inglitch mathematician to his principle, the basis of all physical principle—to go behind which we must enter the Kingdom of Metaphysics:
| Ничего не увидеть из великолепных салонов, ничем не заниматься, только пить, есть, флиртовать или танцевать…. Помните вы, какое странное ощущение мы испытывали, когда случайно перед нами мелькали внешние предметы на полном ходу вагона. Все, казалось, сливалось в одну сплошную массу. Что меня касается, то я предпочитаю путешествие с тихим поездом, делающим сто миль в час. |
Kepler guessed—that is to say imagined. He was essentially a “theorist”—that word now of so much sanctity, formerly an epithet of contempt.
| Тут допускаются стеклянные окна, которые позволено отворять, и возможно даже составить некоторое понятие о стране, по которой едешь. |
Would it not have puzzled these old moles too, to have explained by which of the two “roads” a cryptographist unriddles a cryptograph of more than usual secrecy, or by which of the two roads Champollion directed mankind to those enduring and almost innumerable truths which resulted from his deciphering the Hieroglyphics.
| Пундит говорит, что путь великой Канадийской железной дороги был более или менее намечен лет за девятьсот тому назад! Он даже утверждает, что и теперь можно рассматривать следы пути, относящиеся именно к определяемой им эпохе. Путь, по-видимому, был двойной; наши дороги, как известно, имеют двенадцать путей, и три или четыре новых ещё проводятся. Старинные рельсы очень легки и промежутки между ними так узки, что езда по ним, согласно современным понятиям, была очень опасна. |
One word more on this topic and I will be done boring you.
| Даже теперешняя ширина между рельсами — пятьдесят футов — считается едва-едва безопасной. |
Is it not passing strange that, with their eternal prattling about roads to Truth, these bigoted people missed what we now so clearly perceive to be the great highway—that of Consistency?
| Я, с своей стороны, не сомневаюсь, что путь действительно существовал, как утверждает Пундит, потому что, по-моему, совершенно очевидно, что когда-то, не дальше столетий семи тому назад, Северный и Южный Канадийские материки составляли одно целое. И тогда обитателям их была необходима железная дорога через весь континент. Апреля 5-го. Не знаю, что делать от скуки. |
Does it not seem singular how they should have failed to deduce from the works of God the vital fact that a perfect consistency must be an absolute truth!
| Пундит единственный человек на шаре, с которым можно поговорить; а он, бедняга, ни о чем не может разговаривать, кроме как о древностях. Он весь день сегодня пытается убедить меня, что аммрикканы управлялись сами собою — ну, слыхана ли подобная нелепость! |
How plain has been our progress since the late announcement of this proposition!
| Что они жили в такой конфедерации, где каждый человек был сам по себе, точно прерийные собаки, о которых мы читаем в басне. |
Investigation has been taken out of the hands of the ground-moles and given, as a task, to the true and only true thinkers, the men of ardent imagination.
| По его словам, они руководились самым странным понятием, какое можно себе представить, а именно, что "все люди родятся свободными и равными", и это тогда, когда зубы законов градации так явственно отпечатываются на всех явлениях, как в области духовной, так и физической жизни. Каждый человек "подавал свой голос", как они выражались, то есть вмешивался в общественные дела, пока, наконец, не выяснилось, что дело всякого — ничьё, и что "республика" (так называлось это несуразное учреждение), в сущности, не имеет правительства. |
These latter theorize. Can you not fancy the shout of scorn with which my words would be received by our progenitors were it possible for them to be now looking over my shoulder?
| Однако самодовольство философов, создавших эту "республику", было, как говорят, впервые нарушено открытием, нарушившим, что всеобщая подача голосов даёт простор мошенническим проделкам, с помощью которых всегда можно собрать желаемое количество голосов, при чем не является возможным ни предупреждение, ни преследование подобного образа действия со стороны партии, достаточно недобросовестной, чтоб не стыдиться обмана. |
These men, I say, theorize; and their theories are simply corrected, reduced, systematized—cleared, little by little, of their dross of inconsistency—until, finally, a perfect consistency stands apparent which even the most stolid admit, because it is a consistency, to be an absolute and an unquestionable truth.
| Небольшого размышления об этом открытии достаточно, чтобы сделать очевидными последствия, то есть преобладание мошенников. Таким образом, республиканское правительство не могло быть иным, как мошенническим. Но пока философы, сгорая от стыда за свою недальновидность, не позволившую им предвидеть это неминуемое зло, занимались продумыванием новых теорий, всему положил неожиданный конец один господин по имени Чернь, который все захватил в свои руки и создал такой деспотизм, по сравнении с которым деспотизм сказочных Зероса и Геллофагабала был лёгок и приятен. |
April 4.—The new gas is doing wonders, in conjunction with the new improvement with gutta percha. How very safe, commodious, manageable, and in every respect convenient are our modern balloons!
| Этот господин Чернь, кстати сказать, иностранец, был, как говорят, гнуснейший из людей, когда-либо тяготивших собою землю. |
Here is an immense one approaching us at the rate of at least a hundred and fifty miles an hour.
| Он был гигант ростом, дерзкий, хищный, грязный, соединявший желчь быка с сердцем гиены и мозгами павлина. Наконец он погиб от злоупотребления собственной энергией, которое истощило его. |
It seems to be crowded with people—perhaps there are three or four hundred passengers—and yet it soars to an elevation of nearly a mile, looking down upon poor us with sovereign contempt.
| Однако и от него оказалась польза, как вообще бывает польза от всего, даже от худшего зла. Он дал человечеству урок, который не забудется: никогда не идти против естественного порядка вещей. Что касается республики, то её нельзя было подвести ни под какой порядок. существующий на земле, разве только под порядок у "прерийных собак", что, кажется, может служить только доказательством пригодности демократического строя лишь для собак. |
Still a hundred or even two hundred miles an hour is slow travelling after all.
| Апреля 6-го. Прошедшую ночь любовались видом Альфы Лиры, диск которой в подзорную трубу капитана под углом в пол градуса, очень похож на солнце, видимое простым глазом в туманный день. |
Do you remember our flight on the railroad across the Kanadaw continent?—
| Альфа Лиры, хотя гораздо больше нашего солнца, очень похожа на него своими пятнами, своей атмосферой и многими другими особенностями. |
?—fully three hundred miles the hour—that was travelling.
| Только в течение последних двух столетий, как говорить Пундит, стали догадываться о двойственном соотношении, существующем между обоими этими мирами. Странно сказать: |
Nothing to be seen though—nothing to be done but flirt, feast and dance in the magnificent saloons.
| предполагали, что видимое движение нашей планетной системы совершается по орбите, вокруг огромного светила в центре её. |
Do you remember what an odd sensation was experienced when, by chance, we caught a glimpse of external objects while the cars were in full flight? Every thing seemed unique—in one mass. For my part, I cannot say but that I preferred the travelling by the slow train of a hundred miles the hour.
| Говорили, что все миры системы движутся вокруг этого светила или, во всяком случае, вокруг центра тяготения, общего для всех звёзд Млечного Пути, и находящегося, как полагали, близ Алкионы в Плеядах, при чем для нашей системы период обращения равняется 117.000.000 годам! |
Here we were permitted to have glass windows—even to have them open—and something like a distinct view of the country was attainable....
| Нам, с нашими теперешними средствами, нашими усовершенствованными телескопами и т. д., конечно, трудно понять основу подобных представлений. |
Pundit says that the route for the great Kanadaw railroad must have been in some measure marked out about nine hundred years ago!
| Первый выдвинувший их был Медлер. |
In fact, he goes so far as to assert that actual traces of a road are still discernible—traces referable to a period quite as remote as that mentioned.
| Надо предположить, что первоначальным поводом к его дикой гипотезе послужила простая аналогия, но в таком случае ему следовало бы довести аналогию до конца. |
The track, it appears was double only; ours, you know, has twelve paths; and three or four new ones are in preparation.
| Действительно, можно было предположить существование одного большого тела: в этом Медлер прав. |
The ancient rails were very slight, and placed so close together as to be, according to modern notions, quite frivolous, if not dangerous in the extreme. The present width of track—fifty feet—is considered, indeed, scarcely secure enough.
| Но это большое тело динамически должно было превосходить своей величиной все окружающие, вместе взятые. |
For my part, I make no doubt that a track of some sort must have existed in very remote times, as Pundit asserts; for nothing can be clearer, to my mind, than that, at some period—not less than seven centuries ago, certainly—the Northern and Southern Kanadaw continents were united; the Kanawdians, then, would have been driven, by necessity, to a great railroad across the continent.
| В таком случае является вопрос: "Почему мы не видим его?" — особенно мы, находящиеся посередине этого рая, поблизости, по крайней мере, того места, где должно находиться это чудовищное центральное солнце? Астроном, может быть, в этом пункте прибегнул к предположению о теле несветящемся, но здесь аналогия внезапно обрывается. Но, даже предполагая, что центральный шар несветящийся, как мог Медлер объяснить, что его не делал видимым отражённый свет сонма бесчисленных солнц, сияющих во всех направлениях вокруг него? |
April 5.—I am almost devoured by ennui..
| В конце концов, автор гипотезы приходит к признанию простого общего центра тяготения, общего всем вращающимся мирам. Но и здесь опять аналогия исчезает. |
Pundit is the only conversible person on board; and he, poor soul!
| Наша система, правда, вращается вокруг одного общего центра тяготения, но это происходит в связи с существованием и вследствие существования материального солнца, масса которого более чем уравновешивает всю остальную систему. |
can speak of nothing but antiquities. He has been occupied all the day in the attempt to convince me that the ancient Amriccans governed themselves!—did ever anybody hear of such an absurdity?—that they existed in a sort of every-man-for-himself confederacy, after the fashion of the “prairie dogs” that we read of in fable.
| Математический круг есть кривая, состоящая из бесконечного множества прямых; и такое представление о круге — представление, которое по отношению к нашей земной геометрии является чисто-математическим, в отличие от практического, наглядного — это представление есть единственная практическая идея, по отношению к титаническим кругам, с которыми нам приходится иметь дело, по крайней мере, в воображении, если только мы допустим, что наша система, вместе со всеми остальными, обращается вокруг одного центрального пункта. |
He says that they started with the queerest idea conceivable, viz:
| Пусть самое могущественное человеческое воображение только попытается представить себе такой невообразимый круг! |
that all men are born free and equal—this in the very teeth of the laws of gradation so visibly impressed upon all things both in the moral and physical universe.
| Вряд ли было бы парадоксом сказать, что даже сама молния, вечно двигаясь по окружности этого невообразимого круга, вечно будет мчаться по прямой. |
Every man “voted,” as they called it—that is to say meddled with public affairs—until at length, it was discovered that what is everybody’s business is nobody’s, and that the “Republic” (so the absurd thing was called) was without a government at all. It is related, however, that the first circumstance which disturbed, very particularly, the self-complacency of the philosophers who constructed this “Republic,” was the startling discovery that universal suffrage gave opportunity for fraudulent schemes, by means of which any desired number of votes might at any time be polled, without the possibility of prevention or even detection, by any party which should be merely villainous enough not to be ashamed of the fraud.
| Допустить, что движение нашего солнца совершается по такой окружности, что направление нашей системы при такой орбите может сколько-нибудь заметно отклониться от прямой линии, хотя бы в миллион лет, — допустить это было бы нелепостью; а между тем, древние астрономы воображали, будто им, в самом деле, удалось заметить такое положительное уклонение в сторону кривой в течение короткого периода их астрономической истории, пустяка — каких-нибудь двух, трёх тысяч лет! |
A little reflection upon this discovery sufficed to render evident the consequences, which were that rascality must predominate—in a word, that a republican government could never be any thing but a rascally one.
| Положительно непонятно, как подобные соображения не навели их сразу на мысль о истинном положении вещей, т.-е. о двойном обращении нашего солнца и Альфы Лиры вокруг общего центра тяготения. |
While the philosophers, however, were busied in blushing at their stupidity in not having foreseen these inevitable evils, and intent upon the invention of new theories, the matter was put to an abrupt issue by a fellow of the name of Mob, who took every thing into his own hands and set up a despotism, in comparison with which those of the fabulous Zeros and Hellofagabaluses were respectable and delectable.
| Апреля 7-го. Продолжали ночью свои астрономические развлечения. Любовались пятью спутниками Нептуна и с большим интересом наблюдали за постановкой большого карниза нового храма Дафны на луне. Забавно было думать, что такие крохотные существа, как обитатели луны, совершенно непохожие на людей, настолько превосходят нас в изобретательности по механике. |
This Mob (a foreigner, by-the-by), is said to have been the most odious of all men that ever encumbered the earth. He was a giant in stature—insolent, rapacious, filthy, had the gall of a bullock with the heart of a hyena and the brains of a peacock.
| Трудно также убедить себя, что эти огромные массы, с которыми лунный народ справляется так легко, вовсе не так тяжёлы, хотя это подсказывает нам наш разум. |
He died, at length, by dint of his own energies, which exhausted him.
| Апреля, 8-го. Эврика! Пундит торжествует. |
Nevertheless, he had his uses, as every thing has, however vile, and taught mankind a lesson which to this day it is in no danger of forgetting—never to run directly contrary to the natural analogies.
| Сегодня мы встретили воздушный корабль из Канады, который бросил нам последние номера газет, заключающие в себе любопытные сообщения о канадийских, или скорее, амриккских древностях. |
As for Republicanism, no analogy could be found for it upon the face of the earth—unless we except the case of the “prairie dogs,” an exception which seems to demonstrate, if anything, that democracy is a very admirable form of government—for dogs.
| Вы, по всей вероятности, знаете о подготовительных работах для нового фонтана в Парадизе, главном увеселительном саду императора. По-видимому, с незапамятных времён Парадиз был буквально островом, то есть его северную границу, насколько хватает людская память, составляла речка, или, скорее, морской рукав. Этот рукав постепенно расширялся, пока не достиг настоящей ширины одной мили. Длина островка девять миль; ширина различна. Вся его поверхность, по словам Пундита, восемьсот лет тому назад была тесно застроена домами, из которых некоторые имели до двадцати этажей, так как земля, по совершенно непонятной причине, ценилась страшно дорого в этой местности. |
April 6.—Last night had a fine view of Alpha Lyrae, whose disk, through our captain’s spy-glass, subtends an angle of half a degree, looking very much as our sun does to the naked eye on a misty day. Alpha Lyrae, although so very much larger than our sun, by the by, resembles him closely as regards its spots, its atmosphere, and in many other particulars. It is only within the last century, Pundit tells me, that the binary relation existing between these two orbs began even to be suspected. The evident motion of our system in the heavens was (strange to say!) referred to an orbit about a prodigious star in the centre of the galaxy.
| Но гибельное землетрясение 2050 года так взбудоражило и засыпало весь город — он был слишком велик, чтобы назвать его деревней, — что самые неутомимые археологи не могли добиться данных в виде монет, медалей или надписей, которые помогли бы составить хотя приблизительное понятие о нравах, обычаях и т. п. его первоначальных обитателей. |
About this star, or at all events about a centre of gravity common to all the globes of the Milky Way and supposed to be near Alcyone in the Pleiades, every one of these globes was declared to be revolving, our own performing the circuit in a period of 117,000,000 of years!
| Нам известно только, что они принадлежали к племени кникербокеров — дикарей, населявших страну, когда её открыл Рикордер Риккер, рыцарь Золотого Руна. Однако они вовсе не были дикарями в полном смысле слова; напротив, им были известны многие искусства и даже науки на их лад. Говорят, что они отличались, остроумием во многих отношениях, но были одержимы манией постройки зданий, которые в древней Амриккии назывались "церквами" — род пагод, предназначенных для служения двум идолам: |
We, with our present lights, our vast telescopic improvements, and so forth, of course find it difficult to comprehend the ground of an idea such as this.
| Богатству и Моде. В конце концов, девять десятых острова оказалась покрытой церквами. Женщины их, как рассказывают, отличались чрезмерным развитием той части тела, которая помещается ниже спины . И эта уродливость — удивительное дело — считалась красотой. |
Its first propagator was one Mudler.
| Чудесным образом сохранилось несколько изображений таких женщин. |
He was led, we must presume, to this wild hypothesis by mere analogy in the first instance; but, this being the case, he should have at least adhered to analogy in its development.
| Они имеют очень странный вид, представляя нечто среднее между индейским петухом и дромадером. Эти немногие подробности составляют почти все, что дошло до нас о древних кникербокерах. |
A great central orb was, in fact, suggested; so far Mudler was consistent. This central orb, however, dynamically, should have been greater than all its surrounding orbs taken together. The question might then have been asked—“Why do we not see it?”—
| Но в последнее время, работая в самом императорском саду, занимающем, как вам известно, весь остров, землекопы наткнулись на кубическую, очевидно, обтесанную, гранитную глыбу, весом в несколько сот фунтов. |
?”—we, especially, who occupy the mid region of the cluster—the very locality near which, at least, must be situated this inconceivable central sun.
| Она хорошо сохранилась и, по-видимому, не сильно пострадала от катастрофы, засыпавшей её. |
The astronomer, perhaps, at this point, took refuge in the suggestion of non-luminosity; and here analogy was suddenly let fall.
| На одной из сторон оказалась мраморная плита — представьте себе! — с надписью, которую легко разобрать. Пундит в экстазе. |
But even admitting the central orb non-luminous, how did he manage to explain its failure to be rendered visible by the incalculable host of glorious suns glaring in all directions about it?
| Когда сняли плиту, обнаружилось углубление, содержавшее свинцовый ящичек с различными монетами, длинным списком имен, несколькими документами, похожими на газеты, и другими вещами, крайне интересными для археолога. |
No doubt what he finally maintained was merely a centre of gravity common to all the revolving orbs—but here again analogy must have been let fall. Our system revolves, it is true, about a common centre of gravity, but it does this in connection with and in consequence of a material sun whose mass more than counterbalances the rest of the system.
| Без сомнения, все это амриккския древности, принадлежавшие племени книккербокеров. |
The mathematical circle is a curve composed of an infinity of straight lines; but this idea of the circle—this idea of it which, in regard to all earthly geometry, we consider as merely the mathematical, in contradistinction from the practical, idea—is, in sober fact, the practical conception which alone we have any right to entertain in respect to those Titanic circles with which we have to deal, at least in fancy, when we suppose our system, with its fellows, revolving about a point in the centre of the galaxy.
| Газеты, брошенные нам, полны снимков с этих монет, документов и т. п. Списываю для вашего удовольствия надпись на мраморной плите: Этот краеугольный камень памятника Д ж о р д ж у В а ш и н г т о н у, положенный с подобающим торжеством 19 октября 1847 года |
Let the most vigorous of human imaginations but attempt to take a single step toward the comprehension of a circuit so unutterable!
| В годовщину сдачи Лорда Корнваллиса генералу Вашингтону в Иорктоуне А. Д. 1781 |
It would scarcely be paradoxical to say that a flash of lightning itself, travelling forever upon the circumference of this inconceivable circle, would still forever be travelling in a straight line.
| заботами общества сооружения памятника Вашингтону в городе Нью-Йорке. Вот ваш подстрочный перевод, сделанный самим Пундитом, так что ошибки быть не может. |
That the path of our sun along such a circumference—that the direction of our system in such an orbit—would, to any human perception, deviate in the slightest degree from a straight line even in a million of years, is a proposition not to be entertained; and yet these ancient astronomers were absolutely cajoled, it appears, into believing that a decisive curvature had become apparent during the brief period of their astronomical history—during the mere point—during the utter nothingness of two or three thousand years! How incomprehensible, that considerations such as this did not at once indicate to them the true state of affairs—that of the binary revolution of our sun and Alpha Lyrae around a common centre of gravity! April 7.—Continued last night our astronomical amusements.
| Таким образом, из немногих сохранившихся слов мы почерпаем много сведений, очень интересных, из которых следует, между прочим, что тысячу лет тому назад настоящие памятники уже вышли из употребления, и люди стали довольствоваться, как мы теперь, одним выражением намерения воздвигнуть памятник когда-нибудь в будущем, и клался только краеугольный камень, как доказательство великодушного намерения. |
Had a fine view of the five Neptunian asteroids, and watched with much interest the putting up of a huge impost on a couple of lintels in the new temple at Daphnis in the moon.
| Из этой удивительной надписи мы, однако, узнаем очень ясно, кто, когда и каким образом сдался. |
It was amusing to think that creatures so diminutive as the lunarians, and bearing so little resemblance to humanity, yet evinced a mechanical ingenuity so much superior to our own.
| Что касается того, где это произошло, то ясно, что в Иорктоуне (где бы он ни находился), а кто сдался? Генерал Корнваллис. Но зачем понадобилась дикарям эта сдача? |
One finds it difficult, too, to conceive the vast masses which these people handle so easily, to be as light as our own reason tells us they actually are.
| Однако, если мы вспомним, что эти дикари, без сомнения, были людоедами, то мы можем вывести заключение, что они предназначали генерала на колбасы. |
April 8.—Eureka! Pundit is in his glory. A balloon from Kanadaw spoke us to-day and threw on board several late papers; they contain some exceedingly curious information relative to Kanawdian or rather Amriccan antiquities.
| Лорд Корнваллис сдался (на колбасы) заботами общества сооружения памятника Вашингтону, без сомнения, благотворительного учреждения для закладки краеугольных камней…. |
You know, I presume, that laborers have for some months been employed in preparing the ground for a new fountain at Paradise, the Emperor’s principal pleasure garden.
| Но, Боже мой! что случилась? А, вижу — оболочка нашего корабля лопнула, и мы все полетим сейчас в море. |
Paradise, it appears, has been, literally speaking, an island time out of mind—that is to say, its northern boundary was always (as far back as any record extends) a rivulet, or rather a very narrow arm of the sea. This arm was gradually widened until it attained its present breadth—a mile. The whole length of the island is nine miles; the breadth varies materially. The entire area (so Pundit says) was, about eight hundred years ago, densely packed with houses, some of them twenty stories high; land (for some most unaccountable reason) being considered as especially precious just in this vicinity.
| Мне, стало быть, остаётся времени только на то, чтобы прибавить, что, судя по быстрому просмотру рисунков в газетах, в это время у амрикканов было два великих человека: |
The disastrous earthquake, however, of the year 2050, so totally uprooted and overwhelmed the town (for it was almost too large to be called a village) that the most indefatigable of our antiquarians have never yet been able to obtain from the site any sufficient data (in the shape of coins, medals or inscriptions) wherewith to build up even the ghost of a theory concerning the manners, customs, &c., &c., &c., of the aboriginal inhabitants.
| некто Джон — кузнец, и Захария — портной… До свидания! Дойдёт ли до вас это письмо, или нет, не важно, потому что я пишу так же для собственного развлечения. Все же я запечатываю рукопись в бутылку и бросаю её в море. Ваша навек |
You know, I presume, that laborers have for some months been employed in preparing the ground for a new fountain at Paradise, the Emperor’s principal pleasure garden.
| Вы, по всей вероятности, знаете о подготовительных работах для нового фонтана в Парадизе, главном увеселительном саду императора. |
Paradise, it appears, has been, literally speaking, an island time out of mind—that is to say, its northern boundary was always (as far back as any record extends) a rivulet, or rather a very narrow arm of the sea.
| По-видимому, с незапамятных времён Парадиз был буквально островом, то есть его северную границу, насколько хватает людская память, составляла речка, или, скорее, морской рукав. |
This arm was gradually widened until it attained its present breadth—a mile.
| Этот рукав постепенно расширялся, пока не достиг настоящей ширины одной мили. |
The whole length of the island is nine miles; the breadth varies materially.
| Длина островка девять миль; ширина различна. |
The entire area (so Pundit says) was, about eight hundred years ago, densely packed with houses, some of them twenty stories high; land (for some most unaccountable reason) being considered as especially precious just in this vicinity.
| Вся его поверхность, по словам Пундита, восемьсот лет тому назад была тесно застроена домами, из которых некоторые имели до двадцати этажей, так как земля, по совершенно непонятной причине, ценилась страшно дорого в этой местности. |
The disastrous earthquake, however, of the year 2050, so totally uprooted and overwhelmed the town (for it was almost too large to be called a village) that the most indefatigable of our antiquarians have never yet been able to obtain from the site any sufficient data (in the shape of coins, medals or inscriptions) wherewith to build up even the ghost of a theory concerning the manners, customs, &c., &c., &c., of the aboriginal inhabitants.
| Но гибельное землетрясение 2050 года так взбудоражило и засыпало весь город — он был слишком велик, чтобы назвать его деревней, — что самые неутомимые археологи не могли добиться данных в виде монет, медалей или надписей, которые помогли бы составить хотя приблизительное понятие о нравах, обычаях и т. п. его первоначальных обитателей. |
Nearly all that we have hitherto known of them is, that they were a portion of the Knickerbocker tribe of savages infesting the continent at its first discovery by Recorder Riker, a knight of the Golden Fleece.
| Нам известно только, что они принадлежали к племени кникербокеров — дикарей, населявших страну, когда её открыл Рикордер Риккер, рыцарь Золотого Руна. |
They were by no means uncivilized, however, but cultivated various arts and even sciences after a fashion of their own.
| Однако они вовсе не были дикарями в полном смысле слова; напротив, им были известны многие искусства и даже науки на их лад. |
It is related of them that they were acute in many respects, but were oddly afflicted with monomania for building what, in the ancient Amriccan, was denominated “churches”—a kind of pagoda instituted for the worship of two idols that went by the names of Wealth and Fashion.
| Говорят, что они отличались, остроумием во многих отношениях, но были одержимы манией постройки зданий, которые в древней Амриккии назывались "церквами" — род пагод, предназначенных для служения двум идолам: Богатству и Моде. |
In the end, it is said, the island became, nine tenths of it, church.
| В конце концов, девять десятых острова оказалась покрытой церквами. |
The women, too, it appears, were oddly deformed by a natural protuberance of the region just below the small of the back—although, most unaccountably, this deformity was looked upon altogether in the light of a beauty.
| Женщины их, как рассказывают, отличались чрезмерным развитием той части тела, которая помещается ниже спины . И эта уродливость — удивительное дело — считалась красотой. |
One or two pictures of these singular women have in fact, been miraculously preserved.
| Чудесным образом сохранилось несколько изображений таких женщин. |
They look very odd, very—like something between a turkey-cock and a dromedary.
| Они имеют очень странный вид, представляя нечто среднее между индейским петухом и дромадером. |
Well, these few details are nearly all that have descended to us respecting the ancient Knickerbockers.
| Эти немногие подробности составляют почти все, что дошло до нас о древних кникербокерах. |
It seems, however, that while digging in the centre of the emperors garden, (which, you know, covers the whole island), some of the workmen unearthed a cubical and evidently chiseled block of granite, weighing several hundred pounds.
| Но в последнее время, работая в самом императорском саду, занимающем, как вам известно, весь остров, землекопы наткнулись на кубическую, очевидно, обтесанную, гранитную глыбу, весом в несколько сот фунтов. |
It was in good preservation, having received, apparently, little injury from the convulsion which entombed it.
| Она хорошо сохранилась и, по-видимому, не сильно пострадала от катастрофы, засыпавшей её. |
On one of its surfaces was a marble slab with (only think of it!)
| На одной из сторон оказалась мраморная плита — представьте себе! — |
an inscription—a legible inscription.
| с надписью, которую легко разобрать. |
Pundit is in ecstacies.
| Пундит в экстазе. |
Upon detaching the slab, a cavity appeared, containing a leaden box filled with various coins, a long scroll of names, several documents which appear to resemble newspapers, with other matters of intense interest to the antiquarian!
| Когда сняли плиту, обнаружилось углубление, содержавшее свинцовый ящичек с различными монетами, длинным списком имен, несколькими документами, похожими на газеты, и другими вещами, крайне интересными для археолога. |
There can be no doubt that all these are genuine Amriccan relics belonging to the tribe called Knickerbocker.
| Без сомнения, все это амриккския древности, принадлежавшие племени книккербокеров. |
The papers thrown on board our balloon are filled with fac-similes of the coins, MSS., typography, &c., &c. I copy for your amusement the Knickerbocker inscription on the marble slab:—
| Газеты, брошенные нам, полны снимков с этих монет, документов и т. п. Списываю для вашего удовольствия надпись на мраморной плите: |
This Corner Stone of a Monument to The Memory of GEORGE WASHINGTON Was Laid With Appropriate Ceremonies on the 19th Day of October, 1847 The anniversary of the surrender of Lord Cornwallis to General Washington at Yorktown A. D. 1781 Under the Auspices of the Washington Monument Association of the city of New York
| Этот краеугольный камень памятника Д ж о р д ж у В а ш и н г т о н у, положенный с подобающим торжеством 19 октября 1847 года В годовщину сдачи |
This, as I give it, is a verbatim translation done by Pundit himself, so there can be no mistake about it.
| Лорда Корнваллиса генералу Вашингтону в Иорктоуне А. Д. 1781 |
From the few words thus preserved, we glean several important items of knowledge, not the least interesting of which is the fact that a thousand years ago actual monuments had fallen into disuse—as was all very proper—the people contenting themselves, as we do now, with a mere indication of the design to erect a monument at some future time; a corner-stone being cautiously laid by itself “solitary and alone” (excuse me for quoting the great American poet Benton!),
| заботами общества сооружения памятника Вашингтону в городе Нью-Йорке. Вот ваш подстрочный перевод, сделанный самим Пундитом, так что ошибки быть не может. Таким образом, из немногих сохранившихся слов мы почерпаем много сведений, очень интересных, из которых следует, между прочим, что тысячу лет тому назад настоящие памятники уже вышли из употребления, и люди стали довольствоваться, как мы теперь, одним выражением намерения воздвигнуть памятник когда-нибудь в будущем, и клался только краеугольный камень, как доказательство великодушного намерения. |
as a guarantee of the magnanimous intention. We ascertain, too, very distinctly, from this admirable inscription, the how as well as the where and the what, of the great surrender in question.
| Из этой удивительной надписи мы, однако, узнаем очень ясно, кто, когда и каким образом сдался. |
As to the where, it was Yorktown (wherever that was), and as to the what, it was General Cornwallis (no doubt some wealthy dealer in corn). He was surrendered.
| Что касается того, где это произошло, то ясно, что в Иорктоуне (где бы он ни находился), а кто сдался? |
The inscription commemorates the surrender of—what?—
| Генерал Корнваллис. Но зачем понадобилась дикарям эта сдача? |
?—why, “of Lord Cornwallis.” The only question is what could the savages wish him surrendered for. But when we remember that these savages were undoubtedly cannibals, we are led to the conclusion that they intended him for sausage. As to the how of the surrender, no language can be more explicit.
| Однако, если мы вспомним, что эти дикари, без сомнения, были людоедами, то мы можем вывести заключение, что они предназначали генерала на колбасы. |
Lord Cornwallis was surrendered (for sausage) “under the auspices of the Washington Monument Association”—no doubt a charitable institution for the depositing of corner-stones.—
| Лорд Корнваллис сдался (на колбасы) заботами общества сооружения памятника Вашингтону, без сомнения, благотворительного учреждения для закладки краеугольных камней…. |
.—But, Heaven bless me!
| Но, Боже мой! |
what is the matter?
| что случилась? |
Ah, I see—the balloon has collapsed, and we shall have a tumble into the sea.
| А, вижу — оболочка нашего корабля лопнула, и мы все полетим сейчас в море. |
I have, therefore, only time enough to add that, from a hasty inspection of the fac-similes of newspapers, &c., &c., I find that the great men in those days among the Amriccans, were one John, a smith, and one Zacchary, a tailor.
| Мне, стало быть, остаётся времени только на то, чтобы прибавить, что, судя по быстрому просмотру рисунков в газетах, в это время у амрикканов было два великих человека: некто Джон — кузнец, и Захария — портной… До свидания! |
Good-bye, until I see you again. Whether you ever get this letter or not is point of little importance, as I write altogether for my own amusement.
| Дойдёт ли до вас это письмо, или нет, не важно, потому что я пишу так же для собственного развлечения. |
I shall cork the MS. up in a bottle, however, and throw it into the sea.
| Все же я запечатываю рукопись в бутылку и бросаю её в море. |
Yours everlastingly, PUNDITA.
| Ваша навек |